Шрифт:
Закладка:
— Да, — протянул Фёдор, — когда ты была тихим Мышонком, ты мне больше нравилась!
— Какая досада, — протянула Аня. — Нет, правда, Хромов, баб выбирать ты совершенно не умеешь! Что за мания к предпочтению хорошеньких куколок без намёка на мозги?
— Для того что я с ними делаю, им мозги не нужны, — пожал плечами Федька.
— Вот она, мужская логика! — провозгласила Анна во весь голос. Несколько посетителей кафе обернулись и посмотрели на них.
— Не так я себе представляла встречу одноклассников, — прокомментировала Надя. — Может, обсудим что-то ещё, кроме ваших выдающихся частей тела и разнообразной личной жизни?
Оба, и Аня, и Федя, покраснели, явив миру прелестный оттенок красного помидора на щеках.
— Простите, — искренне извинилась Полякова, — меня слегка занесло.
— Я-то что, — преувеличено сильно вздохнула Надежда, — вон Федя тебя не знает, так как я, и наверняка удивлён тому, что ты вообще умеешь разговаривать.
— Давайте не будем вспоминать о моей подростковой неуверенности в себе, — изрекла подруга, эффектно отбросив назад свои светлые волосы. — Это точно не очень хорошая тема для разговора!
Дальнейшая беседа была менее острой. Каждый рассказал, как живёт, чем занимается. Вспомнили парочку смешных эпизодов из школьной жизни. Надю постепенно покинуло напряжение в обществе Хромова, тем более он не делал попыток поднять тему их последней встречи. Так продолжалось ровно до тех пор, пока у Анны не зазвонил сотовый телефон.
— О нет, — простонала Полякова, посмотрев на дисплей телефона, — начальница звонит. Я отойду на пару минут, вы пока поболтайте тут без меня!
Стоило блондинке покинуть их общество, как к Наде вернулось неясное, противное беспокойство. Хромов, наверняка, поднимет тему проклятого спора. Сколько раз за свою жизнь Надежда сожалела о том, что повелась на сладкие речи Кирилла? Много, но потом приходило осознание, что он невольно стал тем спусковым крючком, заставившим Виноградову стать пересмотреть свои взгляды на жизнь. Если бы не предательство Королёва, она бы так и осталась хорошей интеллигентной девушкой, которую, как хрустальную вазу, родители осторожно передали бы в руки мужа. Вся её жизнь была бы спокойна и прогнозируема, а Надя так и осталась бы защищённой со всех сторон девочкой, не видевшей жизни. Родители ведь ей даже мужа приглядели, и если бы не фатальная увлечённость Виноградовой Кириллом, она бы уже была замужем. Сожалела ли Надя о той несостоявшейся жизни? Нет. Она сожалела лишь о своей утраченной вере в любовь.
— Надя, — серьёзно начал Хромов, и девушка мысленно подготовилась к трудному разговору, — я задолжал тебе извинения…
— Прошу, не подымай эту тему! — взмолилась она. — Давно это было. Давай лучше забудем о том эпизоде.
— Это не отменяет того факта, что я стал виновником твоей боли, — возразил Федя. — Прости. Я действительно не думал, что несколько слов брошенных мною в пьяном угаре так заденут Кира, хотя должен был это предвидеть.
Виноградовой понадобилась вся сила воли, чтобы не отвести глаз. Хромов был честен и говорил правду, она видела это по его глазам, но ей легче от этого не стало. Наоборот, эта искренность вскрыла старую рану. В глазах защипало. Захотелось заплакать.
— Я тебя простила, — выдохнула Надя, не доверяя своему голосу. Она, правда, все эти годы не винила Федю в случившемся. Не он обманул её доверие, не он использовал её.
— А Кирилла? — тихо спросил Хромов.
Тут Надежда всё-таки отвела глаза. Не выдержала. Ответ был очевиден. Не простила. И вряд ли когда-нибудь простит.
— Понятно, — задумчиво произнес Фёдор, не отрывая своего проницательного взгляда от девушки.
— Ему не нужно моё прощение, — в конце концов, ответила Виноградова. — Думаю, Кириллу нет никакого дела до меня и моих чувств, так что этот разговор бессмыслен.
— Тут ты ошибаешься, — её собеседник явно имел противоположное мнение, — Кирилл сильно изменился после смерти сына и жены…
— Как смерти? — изумилась Надя. Ей никто не говорил об этом, а сама девушка не хотела ничего слышать о Королёве и о его жене. — Какой смерти?
— Ты не знаешь? — вопросительно приподнял брови Хромов. — Настя попала в аварию. Вместе с ней в машине был Паша. Никто не выжил.
— Кошмар! — Надежда приложила ладонь ко рту. Это действительно было ужасно. Несмотря на то, что Кирилл причинил ей сильную боль, таких бед она не желала ни ему, ни его семье. Было жаль яркую Настю и маленького Пашу. Кира тоже, ведь трудно терять родных. — Это чудовищно!
— Ты действительно так думаешь? Или просто играешь роль? — подозрительно уточнил мужчина, явно не доверяя ей.
Надя проигнорировала вопрос, подумав о том, что судьба имеет своё собственное понятие о возмездии.
— Мне действительно очень жаль, — сказала она абсолютную правду. — Ведь на месте Насти мог быть любой из нас. Страшно, когда вот так внезапно люди уходят.
Хромов помолчал, а потом произнёс пророческие слова:
— Так или иначе, Кирилл сильно изменился. Думаю, он попытается попросить у тебя прощение за совершённое.
Надя ответила ему грустной улыбкой.
— Если бы можно было всё исправить простым извинением!
Кирилл сидел на крыльце своего дома и вглядывался в чистое ночное небо над головой. Молодая луна неуверенно отбрасывала рассеянный жёлтый свет на землю, причудливо освещая жилые строения и улицу. Звёзды весело подмигивали с небосвода, словно пытаясь заигрывать с ним. Прекрасный пейзаж, навевающий тоскливое спокойствие. Это умиротворённое состояние не могли разрушить даже вездесущие комары, так и норовившие сделать из мужчины кормушку.
Сделав затяжку, Королёв подумал о том времени, когда не замечал всей этой красоты, когда имел другие приоритеты. Как круто порой меняется жизнь, как поздно мы иногда понимаем, что важно, а что нет. Ведь он любил Анастасию. Любил, как только можно любить в юношестве. Когда-то эта любовь была не замутнена ничем, сияла ярко, а потом последовали постоянные потоки грязи, выливаемые на это чистое чувство. Они не прошли испытания, посланные им. Ни Настя, ни тем более он сам. Ему нужно было быть мудрее, умнее. Сильнее, в конце концов. Королёв не должен был допустить, чтобы всё зашло настолько далеко. Тогда Киру казалось, что он имел право так поступать, сейчас же мужчина понимал, что действовал по зову далеко не лучшего советчика — гордыни.
Их с Настей семейная жизнь превратилась в нескончаемую, кровопролитную войну. Каждый день новая схватка. Даже рождение сына не смогло изменить это обстоятельство. В определенный момент Кирилл просто стал сбегать из дома, чтобы больше ни слышать, ни слушать, ни чувствовать. С друзьями, с Викой ему было легко, можно было просто расслабиться в их обществе. Таким образом он получал ложное ощущение свободы. В какой-то степени это являлось трусостью. Прошлое маячило перед ними, не хотело уходить, мешало жить, убивая на корню всё хорошее.
