- Скакать! И из лука стрелять! Я лягушке в глаз попадаю! – гордо заметил царевич, наматывая вокруг меня нервные круги.

- Значит так! Долго скакал царевич, - придумывала я на ходу. – Три дня и три ночи!

- Ты сама три дня и три ночи скакать пробовала? - спросил царевич, глядя на меня страдальческими глазами. – Конь же сдохнет!

- Пробовала, - вздохнула я, немного смутившись и пряча глаза. Конь потом позвонил мне, сказал, что улетает в командировку и уже три года от коня ни сном, ни духом.

Царевич вздыхал, заложив руки за спину. Нервничает, бедный.

- Так вот, долго скакал царевич, пока не набрел на … - задумалась я, вспоминая сказки. – Избушку бабы Яги…

- Да она тут рядом! Какие три дня и три ночи! Мне нужно что-то героическое! Такое, чтобы клочки по закоулочкам летели! Чтобы я прискакал и всех раскидал! – злился царевич, стоя над душой. – Чтобы враги меня как увидали, так сразу наутек бросились! А я догнал их и раскидал!

- Понятно, понятно! – успокоила я нервного покупателя. – Так, смотрите! Яга сказала вам, что поможет, если принесете меч … эм… как его!

- Долго! Царь-батюшка помереть может! – покачал головой вечно недовольный царевич. – К тому же это уже рассказывали! Не пойдет! Нужно что-то новое!

- Хорошо! – выдохнула я, одергивая пальто. – Вы скакали, а потом увидели полчища врагов. «Тра-та-та-та!», - отстреливались вы луком. - «Тра-та-та-та!».

Я настолько вошла во вкус, что ползла, как снайпер по траве, отстреливаясь автоматом.

- А потом вы выдернули чеку и бросили… эм… - застыла я с несуществующей гранатой в руках в несуществующем окопе. – Быдышь! Все враги полегли, а вы взяли ларец с яблоком. Но тут на вас напал Змей Горыныч! Вы бежали по мосту, взорвали его, отбиваясь ларцом с яблоком. Десять стрел попали в ларец, а одна вам в руку! Вы перевязали ее, а потом «тра-та-та-та-та!». Стали отстреливаться. Смерть уже была близка. Горыныч на вас дохнуть собрался. И но вы дохнули на него раньше. Потом, заскочив на горыныча, вы отрезали ему головы…

Царевич слушал меня очень внимательно.

- И потом, со сломанной ногой, вы ползли по лесу. И совершенно случайно нашли …. Эм… живую воду! Напившись ее, вы стали как новенький! А тут красна-девица выходит: «Женись на мне!», а вы ей такой: «Пошла вон! Я царю-батюшке яблоко молодильное несу! Но адресок запомню!», – вошла в раж я, рассказывая первое, что на ум пришло. – Так что вот, царь – батюшка!

- Оно, - кивнул царевич, тут же расправив плечи, чувствуя себя героем. – Ладно, пойду я! Если братья придут, то им не давай! Пущай сами, как хотят!

- Стоять! Куда ты собрался! Кто ж тебе поверит? – спросила я, глядя на чистенького царевича. – Иди сюда! Так, шапку ты потерял! Это понятно! Когда от горыныча бежал! Снимай свою одежу! Сейчас мы ее в грязи валять будем! Или ты думаешь что? Тебе после этого поверят!

Я стащила с него кафтан и стала возить по грязи и траве.

- Вот! – обмазала я грязью бледное лицо, заодно и растрепала волосы. – Готов! Ты упади там где-нибудь еще пару раз! Чтобы совсем похоже было! Чтобы когда ты в палаты вошел, от тебя шарахались!

- Благодарствую! – ответил царевич, сплевывая грязь. На скрипучих сапогах направился в сторону леса. Я шапку себе спрятала. Нет, ну мало ли, пригодится!

Сгребая золото, я потащила его в сторону дупла. Стоило мне только шагнуть внутрь, как я вспомнила про неведомое чудовище.

- Я тебе... тьфу ты… спою! – послышался голос в темноте, а у меня затряслись поджилки. Кот меня убьет!

Глава четвертая

И тут я увидела, как в дальнем конце пыльного и мрачного зала мелькнула тень. Она напоминала что-то круглое.

- Надо бы здесь прибраться! Разложить все по полочкам, - чихнула я, опасливо косясь на проход, где мелькала бурчащая тень.

И тут я почувствовала острый приступ голода, вспомнив, что утром заморила неприхотливого червячка скромным бутербродом и чаем.

- Скатерть самобранка! – вспомнила я, устремляясь к пыльной тряпке, которую видела совсем недавно.

- Чаво изволите? – ласково спросила тряпочка, которую я тряхнула, как коврик. На ней были жирные пятна, следы ножа и даже отпечаток тарелки.

- Эм, а что есть? - спросила я, краем глаза отслеживая зловещую тень, перекатывающуюся между хламом.

- Есть щучьи головы моченые, перепела печеные, картофели толченые, грибы перченые, котлеты крученые! - заметила скатерть, заставив желудок одобрительно заурчать.

- Ну, давайте грибы и картофель… И котлетку, - вздохнула я, терпеливо ожидая блюда. Надеюсь, так можно!

Скатерть пошевелилась, а на ней тут же появилась и картошечка, и грибочки и даже котлеты. Я схватилась за расписную деревянную ложку, быстро поедая все, что вижу.

- Спасибо, - выдохнула я, собираясь свернуть скатерть, как вдруг она зашевелилась.

- С вас тридцать золотых! – послышался голос скатерти. – Просьба уполотить!

- Сколько?! – подавилась я, картошкой. – Тридцать золотых? Это что за расценки такие?!

Надо было сразу уточнять, из какой жар птицы котлета!

- Тридцать золотых! Уплотите! – возмутилась скатерть, пока я кашляла и прикидывала, что на эти деньги могла столовую купить со всеми потрохами.

- Это с чего это так дорого? – опешила я, глядя на скатерть. Вот недаром ее ножом резали и сюда сдали! А я-то думала, кто сдал такую ценную вещь! Не иначе какой-нибудь Иван Дурак! А оказалось…

- Так это за все те разы! – заявила скатерть. – Что в долг кормила! Вот и набежало! За пир царский тоже отдельно расплатитесь!

- Так я в первый раз! – возмутилась я, глядя на то, как скатерть ползет в мою сторону. Теперь понятно, почему ее сдали!

- Ничего не хочу слышать! – сварливым голосом произнесла скатерть. – Долг платежом красен!

- Ну в последний раз, - запросила я, не желая расставаться с кровно-заработанным.

- Хорошо, - проворчала скатерть, которую я тут же сложила в аккуратный квадратик. Все! Больше я ее не трогаю!

- Да, работы здесь, - выдохнула я, осматривая горы хлама. – Ну ничего! Скатерти сюда стопочкой, яблоки сюда