В 2020 г. А.В. Морозом успешно защищена первая в стране диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, содержащая всесторонний анализ деятельности органов государственного и военного управления по созданию и боевому применению штрафных частей действующей армии в годы Великой Отечественной войны[27]. Им введен в научный оборот значительный массив новых документов из фондов ЦАМО РФ. Исследователь, устранив двойной счет в фигурировавшем в литературе перечне штрафных батальонов и рот, сформированных в годы войны, установил их истинное количество, поставив точку в длившейся много лет дискуссии.

За А.В. Морозом следует также признать приоритет в разработке темы штрафных авиационных формирований, именно он поставил исследование этой проблематики на строгую документальную основу[28].

Свою роль в утверждении правды о штрафных и заградительных формированиях, способах и масштабах использования штрафников в боевых действиях и по другим вопросам сыграли книги и статьи В.Е. Звягинцева, Г.М. Ипполитова, Б.Г. Кадырова, М.В. Кустова, В.А. Рунова, Ю.Н. Строкова, В.Л. Телицына, М.В. Филимошина[29]. Вынося оценки курса военного и политического руководства СССР по укреплению стойкости Красной армии, уточняя природу института штрафных формирований и заградительных отрядов, приводя подсчеты потерь, эти авторы, за исключением профессионального юриста В.Е. Звягинцева, опирались в основном на ту документально-фактологическую базу, которая была введена в научный оборот ранее.

В работах же В.Е. Звягинцева огорчает существенное обстоятельство: приводя целый массив уникальных материалов следственно-судебного характера, автор одновременно строит свои умозаключения и на заимствованных из публикаций других авторов фактах и статистике, достоверность которых вызывает сомнение (детали биографий штрафников, боевой счет летчиков, воевавших в штрафных эскадрильях, и т. п.).

В последние годы историография пополнилась немалым количеством статей, авторы которых, не берясь за комплексный анализ штрафных и заградительных формирований, ограничили свою задачу освещением той или иной частной проблемы, участием в дискуссии, попыткой опровергнуть мифы, откликнуться на памятную дату, связанную с приказом наркома обороны СССР № 227[30]. Научный характер многих публикаций, исходя из их методологии, несомненен, но сколько-нибудь серьезного приращения знаний по проблеме они не несут. Авторы обходятся уже известной специалистам фактологической базой и не предлагают своих трактовок спорных проблем.

Так, например, М.В. Ярлов, справедливо отмечая, что в научной литературе недостаточно внимания в описании войны уделялось значению штрафных частей, цель своей статьи обозначил как «попытку восполнить этот пробел». Но эта попытка свелась лишь к подробному изложению содержания сталинского приказа и мнений о нем советских военачальников[31].

Исключение из общего ряда составляет разве что статья Е.В. Ковыршина, подготовленная на вновь введенных в оборот архивных материалах, доступных к моменту публикации[32].

Большинство статей, увидевших свет в последнее десятилетие, вообще наводят на грустные размышления об их дежурном характере, стремлении авторов лишь пополнить список своих публикаций. Пожалуй, это не столько вина, сколько беда современного исследователя, особенно молодого. К подобным шагам его подталкивает порочный в своей основе принцип аттестации научных и преподавательских кадров, бездумно внедренный Министерством науки и высшего образования РФ якобы с целью интеграции в международное научное пространство и базирующийся на показателях т. н. публикационной результативности. Даже от соискателей ученой степени доктора наук Высшая аттестационная комиссия не требует, в отличие от сравнительно недавнего прошлого, обязательной подготовки монографии. Год от года лишь растет число обязательных для соискателя статей в рецензируемых журналах (рекомендованных тем же ВАК).

В зависимость от степени публикационной результативности поставлены перспективы не только обретения ученой степени, но и заключения/перезаключения трудового контракта, избрания на должность по конкурсу, получения гранта. Сообщество ученых и педагогов тем самым ориентируется на дробление ведущихся исследований на фрагменты, мелкотемье, погоню за количеством статей в ущерб качеству и глубине. Когда основным наукометрическим показателем в оценке научной деятельности становится количество публикаций, учтенных в Российском индексе научного цитирования, а еще лучше, с точки зрения «реформаторов» из Минобрнауки, – в базе библиографических данных Scopus и поисковой интернет-платформе Web of Science, принадлежащей – на минуточку – иностранной частной коммерческой структуре, то об ущербе для качества научного труда много говорить не приходится. Ученых просто провоцируют на симуляцию публикационной результативности.

В научно-историческом сообществе сегодня с тревогой констатируется складывание феномена т. н. имитационной историографии, когда авторы подражают академическому стилю изложения, снабжают тексты научно-справочным аппаратом, позиционируют свою продукцию именно как научные исследования, однако игнорируют достижения историографии, не формулируют проблем и не решают научных задач[33].

От необходимости симуляции пресловутой публикационной активности, по крайней мере, избавлены авторы второго направления в современной историографии института штрафных частей и заградительных отрядов – научно-популярного, публицистического. Этот сегмент литературы по теме начал складываться еще в 2000-е гг. усилиями А.В. Пыльцына, И.В. Пыхалова и некоторых других, в своем большинстве непрофессиональных историков[34]. Издавалась и переиздавалась она массовым тиражом, что позволило придать «штрафной» теме расширенное звучание. В значительной степени это был ответ на общественный запрос на правдивое, объективное знание в противовес потоку вымысла в периодике и на телеэкране (достаточно вспомнить скандально нашумевший сериал «Штрафбат»).

Перечень литературы этого жанра пополнялся и позднее, правда, изданные за последнее десятилетие книги не отличаются особой новизной, репродуцируя в основном уже известные факты и выводы[35]. Тем не менее, выход в свет такой литературы по-своему полезен, поскольку удовлетворяет продолжающийся оставаться высоким читательский интерес к теме.

Нельзя не обратить внимания на то, что профессиональный подход к освещению столь сложной проблематики присущ далеко не всем авторам. Для некоторых публикаций характерны поверхностное освещение проблемы, увлечение описательной стороной дела в ущерб анализу, ошибочные трактовки предназначения штрафных и заградительных формирований и правового положения воевавших в их составе военнослужащих.

Так, в работе «Сталинград: подвиг солдат правопорядка» безосновательно утверждается, что штрафные части – «это де-факто военно-пенитенциарные в/ч оборонного ведомства». Ошибочно мнение авторов, что для направления военнослужащих в штрафные формирования требовался приказ не ниже, чем «распоряжение по соединению», хотя в действительности в отношении лиц рядового и сержантского состава был действителен и приказ по полку. Также авторы вводят читателей в заблуждение, настаивая на том, что со штрафников, «отбывших полный срок наказания», судимость снималась[36]. На самом деле снятие судимости не носило характера автоматизма и осуществлялось строго в индивидуальном порядке.

Новаторский замысел вынашивали Н.В. Сапожникова и В.А. Чапурина, попытавшись в сравнительном плане рассмотреть историю возникновения и функционирования штрафных и дисциплинарных формирований в армиях России (СССР) и Германии. Однако, как и авторы предыдущей работы, они ошибочно считают штрафные части в Красной армии 1942–1945 гг. «особыми» воинскими формированиями, предназначавшимися «для отбывания наказания за уголовные и воинские преступления»[37], что