Шрифт:
Закладка:
— Хозяин! — увидев меня, обрадовалась Тварь. — Куда это ты?
— Девушку домой провожу.
— Де-евушку? — Тварь оценивающе окинула Настю взглядом. Вынесла вердикт: — Больно тощая.
— Так я её не варить собираюсь.
— Для того, что собираешься — тоже тощая. Хотя если её, например…
— Так, всё, — оборвал я. — Гусары, молчать! Идёмте, Анастасия Феофановна.
Ухватил офигевшую Настю под руку и потащил прочь.
— Фефановна, ишь, — прилетело нам вслед сварливое бухтение. — Такая соплячка, а уже Феофановна!
— Это ваше… животное? — осторожно спросила Настя.
Примерно через сотню шагов. Когда снова обрела дар речи.
— Увы, да.
— Но оно ведь…
— Тварь. Знаю. А что поделать? Огрубевшему сердцу охотника не прикажешь. Всё терплю. Пьянки, скандалы, ревность. Сквернословие…
— У вас золотое сердце, Владимир Всеволодович! — с чувством сказала Настя.
Жила она не так уж далеко, за полчаса дотопали. Пару раз нам пытались заступить дорогу всякого рода оборванные личности, но увидев мою перчатку и меч, мгновенно делали вид, что просто проходят мимо. Какие-то оборванцы даже раскланялись.
«Граф-охотник», — прошелестело мне вслед.
— Мне очень приятно находиться в вашем обществе! — заявила Настя, когда мы остановились у её дверей. — Могу я пригласить вас на чашку чая? — она мило порозовела.
— Можете, конечно. Но не сейчас.
— А когда?
— Да подождите немного. Буквально пару лет, потом приглашайте сколько влезет. А пока — сорян, по этой части у меня правила строгие.
Настя вздохнула и скрылась за дверью.
Я на всякий случай, выбрав во дворе место поукромнее, изобразил Знак. Мало ли зачем понадобиться вернуться. И тут же перенёсся обратно к кабаку.
— Пф, — скривилась Тварь. — Уже? Хотя, конечно, с такой доской…
— Она, между прочим, гадалка.
— И что?
— И судьбу тебе предсказала. Будешь много выделываться — на казы пойдёшь.
— Куда-куда?
— Вот! Даже не знаешь, что это, а выступаешь.
Я огляделся. Улица была пуста. Все желающие хорошо провести время уже сидели в кабаке. Оттуда доносились чарующие звуки песен и не менее чарующие — мордобоя.
Порядочный обыватель в заведение, где гуляют отмечающие победу охотники, не потащится, даже если ему заплатить. А значит, в ближайшее время на горизонте вряд ли кто-то появится. И из кабака вряд ли кто-то выйдет, там люди тем более делом заняты. А стало быть, тащить Троекурова в Оплот или ещё куда — смысла ноль. Нам и тут никто не помешает поговорить по душам. Ну, кроме Твари, конечно, но она своя, а потому не в счёт.
Рассудив таким образом, я встал напротив Троекурова, болтающегося в стальной руке. Скастовал Костоправа — что-то мне подсказывало, что с дырой в груди воскрешённый недолго будет оставаться таковым. Потом Остановить кровь — хотя это уже вряд ли имело смысл. Заживление. И, заключительным аккордом — Воскрешение.
Прошла минута. Троекуров зашевелился и поднял голову. Как ни странно, после смерти он выглядел более живым, чем при жизни. Как будто гламурная восковая маска слетела, и открылось истинное лицо — потасканного старика. Заплывшее морщинами, обрюзгшее, с двойным подбородком и мешками под воспаленными глазками.
Так. Вот теперь главное — не прибить эту тварь повторно. Раньше, чем ответит на вопросы. Владимир, держи себя в руках! Троекурова-то терминатор держит.
Кое-какой опыт общения с воскрешенными у меня уже был. Спрашивать их нужно чётко, конкретно, эмоциональных и расплывчатых формулировок не допускать.
— Где ты взял трость?
— Хозяин дал.
— Кто такой хозяин?
— Хозяин.
Охренительно ценная информация.
— Откуда он взялся?
— С неба.
— Когда?
— Когда падали звёзды.
Угу. Ну, уже кое-что.
— И где этот хозяин?
— Не ведаю.
— Ты с ним где встречался?
— Во многих местах. Хозяин появляется тогда, когда я ему нужен.
То есть, собственную лёжку не палит. Разумно, чё.
— Как он выглядит?
— Как угодно.
— Кому угодно?
— Ему.
— Он тварь или человек?
— Он — хозяин.
— А ты что делал для него?
— Наблюдал за охотниками.
— Круто. То есть, истребление охотников с целью получения их костей для последующего, более масштабного, истребления — это называется «наблюдать»?
— Не ведаю.
— Ну да. С абстракциями у вас не очень… Ладно, суть примерно ясна. Как работала твоя трость?
— Её наполнял силой хозяин.
— Хм-м. А как он это делал?
— Я погружал трость в землю. После забирал.
— Погружал в землю — где?
— В склепе на нашем семейном кладбище.
— Где это кладбище?
— В Петербурге.
Угу. Ну, уже не зря воскрешал. Надо будет сгонять, поинтересоваться, что там за место силы такое. Уж склеп-то на семейном кладбище Колян, надеюсь, и без папаши показать сможет. Переходим к самому главному.
— Как убить твоего хозяина?
— Не ведаю.
Ладно, ожидаемый ответ.
— А как вия убить? Ведаешь?
— Ведаю.
— И как?
— Вия не убить.
— Зашибись. Да ты, дядя, юморист. А я вот слышал, что одного вия всё-таки грохнули.
— Его убил не охотник. Человеку не убить вия. Вий губит людей одним только взглядом.
— Хм-м. А не людей, значит, не губит? Тварей — не губит?
— Нет. Твари не нападают друг на друга. А вий очень силён. Он сильнее всех тварей.
— Это мне уже говорили.