— Жить, Петя, жить… и работать.

— Ладно, что вас не устраивает в Союзе, спрашивать не буду, это ваша личная информация, — сказал я, — но вот насчет работы не могу не вспомнить одно пророчество Высоцкого.

— Какое? — встрепенулась она.

— Из песни про Мишку Шифмана, как уж там… Мишка врач, он вдруг притих, в Израиле бездна их, там и гинекологов одних, как собак нерезаных…

— Нет зубным врачам пути, — продолжила она за меня, — потому что слишком много просится.

А закончили мы практически хором:

— А где на всех зубов найти? Значит безработица.

— Знаю я эту песню, — улыбаясь, продолжила она, — Володя ее вот на этой самой кухне исполнял как-то раз.

— Ну а раз знаете, — отвечал я, — то можете себе представить, какая там конкуренция в творческих профессиях… да и по-русски далеко не весь Израиль говорит, дай бог четверть — аудитория у вас будет меньше миллиона против 250 в Союзе.

— Зато там будет свобода! — гордо заявила она.

— Ну-ну… — не поддержал я ее энтузиазма, — в одном пакете с проблемными соседями. Когда у них последняя войнушка-то была? Большая в 73-м, а по мелочи так каждый год стреляют.

— Петя, — мягко возразила она, — я… то есть мы с Сашей к этому решению шли не один год, так что за пять минут ты меня явно не переубедишь. Помочь-то сможешь?

— А что, официальным путем не получается? — уточнил на всякий случай я, — не выпускают?

— Три месяца уже заявление лежит в ОВИРе, — ответила она, — ни да, ни нет не говорят. Завтраками кормят.

— Ладно, — вздохнул я, — попробую… но не удержусь еще от одного замечания — там ведь придется учить иврит и соблюдать шабат, справитесь?

— Как-нибудь, — сказала Миронова.

— Хорошо, договорились, сегодня же напрягу Цуканова, — ответил ей я. — Это все, за чем вы меня позвали?

— Все… хотя стой, еще одна тема есть — слышала краем уха, что ты с Джуной общался недавно. Это правда?

Я с трудом удержал себя от того, чтобы поморщиться.

— Общался… было дело — Андрей рассказал?

— Да, он. А что она тебе сказала? Если не секрет, конечно…

— Вообще-то секрет, — осторожно начал я, а потом мысленно плюнул, надо ж с кем-то поделиться своими проблемами, вдруг полегчает, — но вам как на духу скажу… диагноз она мне поставила…

— Нехороший? — уточнила Миронова.

— Хуже не бывает, полгода жизни она мне еще отмерила, потом накрываться простыней и ползти на кладбище.

— В Израиле очень хорошая медицина, так что у тебя еще есть время присоединиться к нам с Сашей.

— Спасибо за предложение, я подумаю. Только на Кубе медицина не хуже, — почему-то вспомнил я этот забытый факт.

— На Кубе тепло, — задумчиво отвечала она, — это тоже хороший вариант.

Когда я вернулся в родные, можно сказать, пенаты, то первым делом включил телевизор на ту самую программу, но кроме шумов в елочку, там ничего не транслировалось. Тогда я взял и набрал номер Цуканова, как-никак я ему услугу оказал, так что давай, дружище, расплачивайся — долг платежом красен, а не пересказом старых басен. Он ответил почти мгновенно.

— И снова здравствуйте, Георгий Эммануилович, — почти что пропел в трубку я.

— Ну здравствуй, если не шутишь, — ответил он самым серьезным тоном.

— На этот раз у меня к вам есть просьба — не откажите выслушать.

— Да, конечно, Петя, слушаю тебя.

— Лучше бы не по телефону, — признался я.

— Ты ведь на машине ездишь? — сделал он такой заход, — так подъезжай через полчаса к Савеловскому вокзалу. Поговорим, а заодно меня до дома подкинешь.

— Договорились, — ответил я, в очередной раз посетовав на отсутствие мобильников, с ними-то куда как проще было бы находить друг друга.

Прикинул в уме маршрут с Кутузовского на этот вокзал, да и собрался идти — пусть в Москве сейчас достаточно свободно на дорогах, но какие-то никакие пробки пока что не отменяли. Проще всего туда было бы добраться по Третьему транспортному, но увы, его пока даже в проекте не существовало. Так что только хардкор, только Садовое.

Его я одолел достаточно беспроблемно, разве что на светофоре возле МИДа постоять пришлось, но когда свернул на Новослободскую, вот тут встал серьезно, минут на десять. Слева по ходу движения у меня тянулось какое угрюмое краснокирпичное строение явно дореволюционного вида. Ба, вспомнил я через сотню метров и пять минут в пробке, это ж знаменитая Бутырка. Кого тут только не сидело, от народовольцев, стрелявших в царей и до Владимира Гусинского, главы группы Мост, это уже в новейшие времена. А еще тут бывали такие люди, как Маяковский, Дзержинский, Нестор Иванович Махно и Евгений Петров, соавтор Ильи Ильфа (это последний, правда, по другую сторону решетки, как надзиратель). Ну и Варлаам Шаламов с Сергеем Королевым тоже. Как говорится в народной мудрости, от сумы и от тюрьмы не зарекайся, подумал я, когда пробочка все же рассосалась.

А вот и указанный Цукановым вокзал, про который так мудро написал коллективный автор Ильф-и-Петров — «Самое незначительное число людей прибывает в Москву через Савеловский вокзал. Это — башмачники из Талдома, жители города Дмитрова, рабочие Яхромской мануфактуры или унылый дачник, живущий зимою и летом на станции Хлебниково». Добавлю от себя, что с него ездят студенты МФТИ, элитного московского вуза, расположенного на станции Долгопрудной.

Приткнул на стоянку после небольших поисков свою Волгу и вышел не привокзальную площадь. И где тут мне искать товарища Цуканова?

А вот и он, вот и он, наш цэковский почтальон. Цуканова я сразу опознал, он вышел из центрального входа в