оставил мне запасной браслет и научил, как его перенастраивать. Возможно, он так же, как и я, верил, что любовь разбивает любые оковы.

— Я все-таки не понимаю…

— Ты все-таки олух, путник. Угораздило же меня влюбиться. Ты можешь вместо меня стать настоящим горцем. Я же смогу намного быстрее возить твою дьявольскую отраву.

Часть вторая

Воспоминание об их последнем вечере — вот и все, что осталось ему на все эти годы. Когда Ли защелкивала на его ноге браслет своего отца, когда перенастраивала детонатор, он несколько раз попросил небо внести помехи и разнести будущее в клочья. Если смерть — единственный повод остаться вместе, почему бы за этот повод не выпить?

Ли открыла все нехитрые тайны колонки («вековые тайны», хе-хе), и Тэрц заправил в бак Рафа свои первые десять литров.

— Только не думай, что размочила меня, — буркнул он, устраиваясь на переднем сиденье и рассчитывая бесконечно долго инструктировать, как обращаться с автомобилем, как экономить топливо… Он все еще не верил в неизбежный отъезд Ли.

Девушка блестящими от слез глазами осматривала приборную доску, нежно гладила руль, не забывая в очередной последний раз целовать Тэрца, прикасаться к нему, чтобы сохранить на своей коже еще один его отпечаток:

— До того, как ты появился здесь, я хотела расстегнуть браслет. Именно в тот вечер нашей встречи. Ты знаешь, какой здесь закат. Прекрасный аргумент, чтобы нарушить все обеты. Потом была уверена — сделаю это, как только ты уйдешь так далеко, чтобы тебя не догнал ни мой крик, ни грохот гексогена.

Ли сняла свой браслет, вложила в руку Тэрца. Он вновь пожалел, что их растерянные взгляды обошлись без аккомпанемента взрыва.

* * *

Первый посетитель появился у Тэрца спустя одну бесконечную неделю. Им оказался паренек лет двенадцати. Он привез на лошади мешок муки и мешок вяленого мяса. Мальчик ничего не просил, на Тэрца смотрел почти со священным ужасом.

— Сколько верст до деревни? — спросил Тэрц.

— Пятнадцать, что ль. Аль осьмнадцать. Недалече. Хошь, лошаденку привезем? В гости ездить.

«Мой поводок десять километров».

— Лошадей приберегите, — посоветовал Тэрц.

На исходе второй бесконечной приехал толстяк на бензовозе. Он настороженно разглядывал бывшего путника, потом спросил:

— Ли жива? — И деловито засуетился, расправлял шланг. Тэрц пока не понимал, зачем он это делает.

— Она ушла, — пояснил Тэрц, воспринимая этого бойкого хлыща как связь с миром, а значит, и с Ли.

— Горцы просто так не уходят.

— Ли ушла не просто так. Она нашла свой детонатор.

Толстяк удивлённо цокнул языком:

— Приятно познакомиться, Детонатор. Хочешь что-нибудь передать? Вдруг встречу Ли.

— Передай… — Тэрц задумался (я жду? я умираю без тебя?) и сменил тему: — Я десять лет ездил по стране и ни разу не видел бензовозов. По воздуху летаете?

Парень ткнулся взглядом в физиономию Тэрца. Оценивал — может ли он воспринимать переквалифицировавшегося путника как своего коллегу. Нехотя пояснил:

— С радарами ходим. Чуть что — в кусты. Кто чает нас поймать, знает: машины взрываются легче приютов.

Он перелил бензин в резервуар. Тэрц видел бьющую струю горючего. Она выглядела изумительней, чем радуга, появись она у него за поясом.

— Это последняя ходка. Протянешь пару лет? — торжественно попросил толстяк, словно от этого зависела жизнь на Земле, — колонка-то у тебя периферийная. Как закончится бензин, взрывай ее на хрен. Уходи в Благовещенск.

— Протяну, — только и пообещал Тэрц. Обещание он выполнил.

* * *

— Что ты хочешь, горец? — уже орал Лысый. — И выпивки, и жратвы, и девочек тебе подогнали. Не тупи, служивый. Хочешь, мы всем табором будем до утра тебе молиться… Жалко, у вас нет своего начальства. Выговором бы не отделался. Я тебе отвечаю — ты самый отмороженный тип среди всех отморозков Урала, Кавказа и Среднерусской. Для дела надо! Восстанавливаем железнодорожное движение между Новосибирском и Омском.

— Ты недостоин ехать. Надеюсь, тебя дождутся пешим.

Проклятия, которые слышал Тэрц, мало трогали его. Когда любишь одного человека, очень просто не любить всех остальных.

Тэрц легко парировал мольбы и угрозы. Любая причина для продолжения движения Земли казалась несущественной, если не приближала его к Ли.

Он понял — настоящим горцем может быть только тот, кто знает исключительный повод, чтобы покинуть свою тюрьму. Но не уходит, не вполне понимая природу удерживающих его сил. Чужие резоны получить топливо кажутся смешными и недостойными внимания.

* * *

Стреляли прицельно, чтобы обездвижить, но не вырубить окончательно. Тэрц повалился на землю, рефлекторно прикоснулся к браслету, посмотрел на ворота. Во двор приюта влетел УАЗ. На ходу из машины выскакивали молодые ребята с оружием.

«Я не могу погибнуть, не дождавшись ее», — с острия трех автоматических винтовок его уже гипнотизировала черная пустота.

— Сколько литров в резервуаре? — спросил самый беспокойный из прибывших. Если бы его вздрагивающая винтовка вытянула нос, то нарисовала бы на теле Тэрца причудливую траекторию.

— Куда путь держите? — Тэрц ответил ритуальным — «Беспокойный» выстрелил ему в ногу.

— Решение может не быть скорым, — хрипло ответил горец; пуля прошла в сантиметре от браслета.

Психология путника, ищущего способа присвоить топливо, сыграла свою роль. Тэрц не мог предвидеть всех сценариев столкновения с действительностью, третий век страдающей углеродным похмельем, но этот был для него очевиден.

«Возможно, мы не столь изощренны, как путники, но никогда не были простаками», — Тэрц выхватил «стечкина» и приставил к виску.

— Если вы готовы соревноваться в скорости, стреляйте сейчас. Если нет, уберите пушки. Считаю до трех. — «Здесь главное — не переиграть. Эти варяги должны впитать, что жизнь для меня копейка. Они же и представить не могут, что стоит она значительно дешевле».

Парни оружие не убрали, но опустили стволы вниз. Когда Тэрц сказал «два», из машины вышел четвертый боевик и прогремел издалека басом. Смысл сказанного сводился к банальному — «ты, гад, уже почти решето… и тебе, гниде, сейчас следует сказать ровно столько, чтобы мы сжалились, отвезли тебя в деревню и не нарезали на куски… других вариантов быть не может… хочешь взрывать свою халупу, взрывай… мы, бля, из железа и стали, нам твоя пиротехника до…»

Очевидно, у Тэрца было чуть больше свободного времени, чтобы поупражняться во владении оружием. Пуля снесла Басу полчерепа. Тело еще не коснулось земли, а «стечкин» и стволы варягов уже вернулись в исходные положения.

— У меня есть ответ на все вопросы, которые вы можете или могли бы задать. Заправка заминирована. После того как я размозжу себе голову, вы не успеете добежать до ворот. Я не дам бензина.

Смысл идти ва-банк оставался при