— Оставь ее, — голос принадлежал Тамуне.

Не знаю, обсуждали ли они меня. Я улеглась на кровать, размышляя над случившимся и не заметила, как уснула.

Меня разбудила Тоннеля. Она подсвечивала фонарем темноту.

— Он снова там, — шептала она.

— Чего?

— Не тупи, Цветная, вход там, он открылся, я решила проверить, может он доступен лишь ночью, и оказалась права. Пошли.

Я зевнула и откинула одеяло.

— Что ты видела в огне? — все так же шептала она.

— Ничего. Ты решишь, что я вру.

— А ты попробуй!

— Лису.

Она ничего не ответила, хотя я ждала от нее очередного подкола.

— Давай их разбудим, — предложила я. — Иначе они снова не поверят.

— Положить мне на их веру, — шептала Юля, — пусть дальше дрыхнут, мне надо понять, что вчера было.

Я неуверенно встала и натянула штаны, потом куртку.

— Давай все-таки разбудим, мы приехали сюда вместе, надо во всем разобраться тоже вместе.

— Знала бы, что начнешь нравоучения читать, пошла бы одна.

— Прям крутая, — раздался голос с верхней полки, — куда собралась без меня, детка?

— Напомни, зачем мы потащили с собой этого кентавра? — съязвила Тоннеля.

— Ты с высказываниями-то поосторожней, — очертил Виталик границы дозволенного. — Перебарщиваешь. Растрынделись тут, хотела свалить без нас в закат, давай, будить при этом не обязательно.

— Так понимаю не утро и не доброе, — услышали мы голос Тамуны и щелчок налобного фонаря.

— Вставай, Слепой, ты один остался, — нагнулся к нему Виталик.

Мы не вдавались в подробности болезни, из-за которой волосы на голове Валеры отказывались расти, по той же причине не было бровей и ресниц. Губы же были мясистые и неприятные, такие ни за что не захочется целовать. Может потому, что они росли не на том лице. Окажись они в другом месте, разговор бы был иным.

Отягощали внешний вид невысокий рост, около 168 см, брюшко, которое вполне может спасти в период вынужденного голодания, узкие плечи, совершенно не характерные мужчинам, и немного кривые ноги. Наверное, самое обидное для него было то, что безволосянной частью в нем была только верхняя, конечности же были покрыты светлыми волосками, заворачивающимися в спирали. Он носил немодные вещи, приспособился жить один и был самым сильным из нас по духу. Я даже завидовала ему, но никогда не желала себе подобной участи.

Слепой был слепым не всегда. До мира во тьме он работал экспедитором, были даже жена и ребенок, которые впоследствии ушли. Вернее, жена не захотела тратить жизнь на такого мужа и свалила в закат, утащив за собой наследника. Или это была девочка? Слепой распространяться не любил, а до меня дошел уже рассказ через пятые уши. Была какая-то травма, то ли подрался, то ли упал, источник точно не помнил, а напрямую выспрашивать историю жизни было неприлично. В общем, мы познакомились, когда к нему уже намертво приклеилась кличка. Он был в возрасте Христа и казался старым, хотя был своим в доску.

Слепой похрапывал, его не смущали наши разговоры, кто хочет спать, тот не замечает посторонних шумов.

— Пожалуй, последую примеру Слепого, — Виталик улегся обратно на нары.

— Вы такие дети, — Тамуна слезла с верхнего этажа и стала одеваться. — Я хочу взглянуть на комнату, если она есть, конечно.

— Если она есть конечно, — передразнила ее Тоннеля. — Никого за собой не тащу.

Тами подошла к противоположной стене и включила свет, остальные невольно зажмурились, Слепой продолжал спать. Тамуна завязала волосы в хвост и обулась. — Идем?

Тоннеле явно не понравилось, что Тами перетянула одеяло лидерства, но промолчала. Она небрежно толкнула Слепого, от чего тот проснулся.

— Что такое? — прислушивался он к звукам.

— Прогулочка намечается, — свесился к нему Виталик. — Идешь?

— Который час? — недопонимал Слепой.

— Три ночи или утра, кто как привык, — все тот же Виталик.

— Валера, мы нашли вход, но как поняли, он открывается только ночью, — я говорила негромко и спокойно, — поэтому надо посмотреть сейчас, если хочешь, конечно.

— Я с вами, — Слепой сел на кровати, нашаривая ногами ботинки.

Я протянула ему вещи. Пока он одевался, Виталик все же слез с места и присоединился к остальным.

Глава 4

Мы взяли с собой четыре фонаря, Слепому все равно он не пригодился бы, и вступили в неизвестность. Примерно в том же самом месте появилась лиса и снова подошла ко мне. Я тронула Тоннелю за плечо.

— Она здесь, — шепнула я ей.

— Волк тоже, — ответила она и продолжила двигаться.

Слепой был в своей стихии, ему не нужен был свет, чтобы видеть, в кромешной темноте любой из нас проиграл бы ему, научившемуся жить в черных красках.

Я заметила, что Валера крутит головой по сторонам, словно осматриваясь, во всем его облике сквозило какое-то напряжение, он был испуган и озадачен одновременно. Его резкие движения заставили меня остановиться, и я не могла отвести взгляда от того, что он делал. Потом, словно заметив меня, посмотрел прямо в глаза. Меня бросило в жар и тут же окатило ледяным потом. Обычно он смотрел ушами, его мир состоял из звуков, а сейчас смотрел на меня слепыми глазами. Я поднесла к его лицу фонарь, но он не отвернулся от яркого света, как сделал бы любой другой. На лице удивление сменялось улыбкой. Свет фонаря дрожал в моих руках, и эта улыбка вызывала ужас и панику. Я считала, что привыкла к нему, но в этот момент поняла, что хочу сбежать подальше.

— Я знал, что ты красивая, — негромко сказал он, — но ты даже лучше, чем я представлял.

Я открыла рот, но так ничего и не произнесла, вопрос комом застрял в горле, пока волосы вышагивали по голове.

— Я вижу тебя, Лия, — он протянул ко мне руку, и крик пронзил тишину. Я развернулась, чтобы бежать, но ударилась о грудь Виталика, который оказался рядом. Он поймал меня в объятья, а я вжалась в него, боясь повернуться назад.

— Что там у вас? — к нам подошли Тоннеля и Тами, выхватывая лучами света мрак.

Меня трясло от этого места, от Слепого, еще эта чертова лиса постоянно крутилась рядом. Я закрыла глаза и уткнулась в широкую грудь, близость Виталика не столько успокаивала, сколько будоражила. Он был привлекательным, но его заносчивость бесила и убивала во мне желание напрочь. Но сейчас, впитывая запах его тела, я осознала, что хотела бы оказаться с ним в одной постели. Мне стало неловко, и я отстранилась от него, но снова оказалась лицом к лицу со Слепым.