обвинением, выдвинутым против Дрейфуса». Послание, вопреки обычной практике, не было зашифровано и стало известно французскому правительству. Втайне Виктория надеялась, что ее возмущение как наиболее влиятельного монарха Европы может побудить президента Франции Эмиля Лубе освободить капитана Дрейфуса или хотя бы смягчить приговор[29]. Но этого не произошло.

Подобную же непримиримость проявляли английская королева и ее сын и преемник Эдуард VII в отношении еврейских погромов, происходивших в эти годы в Российской империи[30]. Так, например, во время встречи с царем Николаем II в Ревеле в 1908 г. Эдуард VII передал ему ходатайство британских еврейских организаций, требующих прекратить преследования еврейских общин в России[31].

Между 1880 и 1914 гг. еврейская диаспора Соединенного Королевства увеличилась за счет внушительной волны иммигрантов, стремившихся избежать религиозных преследований в странах Восточной Европы и Российской империи. В 1850 г. в Британии проживало лишь 35 тыс. евреев, к 1881 г. их было около 60 тыс., а к 1914 г. – уже 280 тыс., поселившихся главным образом в Лондоне, Манчестере и Ливерпуле. В процентном измерении в 1850 г. еврейская община составляла 0,2 % от населения Великобритании, а в 1914 г. она выросла до 0,7 %[32].

При этом масса прибывших встретила довольно острую враждебность со стороны окружающих жителей, которая основывалась на предрассудках и стереотипах, унаследованных от Средневековья и обвинявших евреев в «распятии Иисуса Христа» и убийстве детей ради того, чтобы якобы испить их кровь. Кроме того, в связи с конкуренцией в предпринимательстве именно чужестранцев упрекали прежде всего в нечестности при совершении финансовых операций[33].

Недовольство британцев вызывало также стремление новых иммигрантов обзаводиться жильем в одних и тех же городских кварталах, сохранять верность своей религии – иудаизму – и находить супругов в собственной среде[34].

Общее настроение и негативную реакцию своих сограждан на нежелание большей части евреев ассимилироваться в Великобритании выразил тогдашний премьер-министр консервативного правительства Артур Бальфур. Выступая в Палате общин 9 июля 1905 г., он заявил: «Положение вещей легко понять, если учесть, что еврейские иммигранты, как бы патриотичны, трудолюбивы, уважительны и талантливы они ни были, все же не стали частью нашей цивилизации. Благодаря иному образу жизни, религии, отличающейся от большинства сограждан, и заключению браков среди своих, они так и остались чужестранцами»[35].

Следствием предрассудков и отсутствия взаимопонимания между евреями и коренными жителями Британских островов стал антисемитизм. С лозунгом «Британия для британцев» в начале века выступила антисемитская по своей природе Лига за чистое правительство. В 1902 г. Уильям Эванс-Гордон, член Парламента от одного из округов Восточного Лондона, население которого составляли рабочие и мелкая буржуазия и где в то же время проживала значительная часть евреев, основал антииммигрантскую, а по существу антиеврейскую, организацию «Лигу британских братьев».

По требованию Эванса-Гордона правительство учредило Комиссию по изучению положения иностранцев, имея в виду ситуацию, сложившуюся вокруг еврейской общины. Для большей объективности и выявления причин эмиграции евреев из континентальной Европы члены комиссии посетили еврейские кварталы городов в Польше и России. Заключительные выводы этого органа разочаровали членов «Лиги британских братьев»[36]. Комиссия отказалась поддержать ксенофобию и антисемитские аргументы, выдвигаемые Эвансом-Гордоном. Единственным результатом работы комиссии явился Акт об иностранцах, принятый Парламентом в 1905 г. и разрешивший депортацию чужестранцев, в том числе и евреев, выявленных среди преступников, проституток или больных психическими болезнями.

Примечательно, что в течение этих обсуждений в Парламенте христианские церкви, как протестантские, так и католические, не пытались критиковать действия «Лиги британских братьев». Напротив, часть клира занималась распространением укоренившихся предрассудков против евреев, другая же предпринимала попытки обратить иудеев в свою веру.

В целом к этому времени открытых проявлений антисемитизма среди британского населения, за исключением бытовых моментов, не наблюдалось. Благодаря постепенной ассимиляции евреев, их достижений в науке, искусстве, предпринимательстве и политической деятельности еврейская проблема все больше теряла свою актуальность.

Глава 2

Степень религиозности британского населения в викторианскую эпоху и ее роль в сплочении и умиротворении общества

Во второй половине XIX в. самым обсуждаемым вопросом среди британских религиоведов был вопрос о степени религиозности британского общества по сравнению с обществами европейских государств.

По мнению известного британского религиоведа X. Маклеода, разделяемому многими исследователями его страны, Англия в викторианский период (1837–1901 гг.) была одним из самых религиозных государств Европы. Уважение к христианским ценностям проявляла сама королева Виктория и многие государственные деятели, особенно либерал Г.Дж. Пальмерстон. «Викторианская Англия, – отмечает Маклеод, – была в высшей степени христианской и протестантской нацией. Несмотря на глубокие социальные противоречия, основанные на классовых различиях, секуляризм оставался относительно маргинальным явлением»[37].

Заслуживает внимание и мысль Маклеода о том, что такой феномен викторианской эпохи, как либерализм, оказывал влияние на доктрины свободных церквей и в свою очередь испытывал их воздействие, принимая религиозную форму. «Решающим фактором, – пишет историк, – в духовной сфере был либерализм, это мощное освободительное движение середины XIX столетия, которое в Англии приняло форму религиозного диссентерства и было здесь менее влиятельно, чем во многих странах континентальной Европы, где большую роль играл светский либерализм»[38].

И об этом же в другом труде историка: «Либерализм, являвшийся типичной идеологией среднего класса на протяжении XIX в., – пишет Маклеод, – был значительно более секуляризированным в Берлине, чем в Лондоне, т. к. здесь он испытывал сильное влияние свободных протестантских церквей»[39].

Большей религиозностью по сравнению с жителями Берлина, по мнению Маклеода, отличались и жители Лондона. В подтверждение своей точки зрения он приводит сравнительные данные посещения воскресной службы между взрослыми горожанами английской и немецкой столиц. Так, если в Лондоне во второй половине XIX в., по его сведениям, 22 % взрослых горожан посещали храмы, то в Берлине таковых было только 5 %[40].

На особую религиозность англичан указывается и в ряде других источников. Так, например, составители путеводителя по Берлину, относящегося к 1905 г., не без горечи сетовали, что отсутствие религиозности у берлинцев особенно очевидно по сравнению с набожностью лондонцев. Французский писатель X. Тейн, посещавший Великобританию в 1858 и 1862 гг., отмечал с восхищением, что ее церкви полны, а духовенство хорошо подготовлено[41].

Мысль о том, что в викторианскую эпоху Англия была одной из самых религиозных среди высокоцивилизованных стран Запада, присутствует и в трудах британских историков К. Барнетта и Р. Энзора[42].

Большинство людей викторианского времени считали себя принадлежащими либо к Церкви Англии, либо к так называемым «свободным церквам». Национальный религиозный ценз, приведенный в книге Маклеода и проведенный в марте 1851 г., показал, что 51 % посетивших церковную службу в день переписи, молились именно в англиканских храмах (см. таблицу 1).