соски царапают мою твердую грудь.

Признание того, как она меня затронула, притупляет искру гнева, вызванную ее бесцеремонным вопросом. Его место занимает заряженное любопытство.

— И… как спариваются осьминоги?

Слово «спариваются» срывается с ее языка с легкой дрожью, которая не имеет ничего общего с холодным дождем, который намочил ее кожу и заставил затвердеть ее розовые бутоны.

— Это щупальце, — я провожу завитком вдоль ее линии волос, — Оно отличается от остальных. Ты можешь представить, что это очень длинный, очень толстый и очень ловкий член.

Это очень длинное, очень толстое и очень ловкое щупальце-член обводит край ее уха с точностью лучше, чем кончик пальца. Я позволяю этому теплу окутать ее, когда оно обвивает ее шею и поднимает подбородок.

Ее взгляд встречается с моим, зрачки расширились, как глубокая тьма ночного моря. Ее губы приоткрываются, и маленький розовый язычок высовывается, чтобы облизать их. Мои щупальца пульсируют, и щупальца, обвившие ее шею, сжимаются, кончик скользит вниз между ее грудями.

— Им я овладею тобой. Я проникну так глубоко внутрь тебя, что внедрюсь в твою душу и никогда не уйду.

Кончик моего члена-щупальца достигает ее пупка и медленно кружит.

— Я собираюсь проникнуть в твою киску и наполнить тебя своим семенем, пока твой живот не станет круглым от моего ребенка. Я прикоснусь к тебе так, как ты даже не можешь себе представить, и где никто никогда не касался тебя.

— Сделай это, — шепчет она, задыхаясь.

Такая красивая и нетерпеливая.

— Хм, — ухмыляюсь я. — Во-первых, я считаю, что задолжал тебе ожерелье.

4

Исла

Щупальца обхватывают каждую конечность моего тела, размещая меня так, как ему удобно, пока я не оказываюсь перед ним на коленях в одних джинсовых шортах.

Он наклоняется вперед и касается губами моего уха.

— Хочешь, чтобы я разграбил твою бухту и закопал свое сокровище в твоих глубинах, маленький островок?

Блять, его слова. Моя кожа становится липкой, напряженной и наэлектризованной. В моей груди нарастает жар, когда я представляю, как он погружается в меня. Крошечное хныканье вырывается из моего рта, когда я киваю головой, желая всего и вся, что он мне даст. Его губы касаются моих, слишком мягко, чтобы назвать это поцелуем.

— Важно, чтобы ты понимала, во что ввязываешься, Исла. Я не похож на мужчин, с которыми ты была раньше. Он поднимается, возвышаясь надо мной, его голос становится настолько громким, что сотрясает ночь.

— Я древний, как звезды, и требовательный, как пустыня. Я не буду с тобой снисходителен. Я не мягкий и не нежный. Я песок и гравий, и я буду полировать тебя, пока ты не засияешь.

Он берет мое лицо в свои руки, заставляя посмотреть в глаза.

— Если мы сделаем это, я ожидаю твоей полной капитуляции. Ты готова к этому?

Я сглатываю сухость в горле и киваю.

— Используй слова, Исла.

— Д-да. Я хочу это.

Член-щупальце, обвивающий мою шею, тот, что толще и длиннее остальных, слегка двигается и касается кончиком моих губ.

— Открой.

Как бы мне ни хотелось повиноваться, я зажимаю рот, чтобы защитить язык от его шершавой кожи.

Его голос становится мягким.

— Поверьте, если я говорю, что тебе понравится то, что я дам, то так и будет.

— Но…

— Ты хочешь быть со мной или нет, Исла? Я уже рассказал тебе, как это будет.

— Но…

Подобно приливу, его щупальца впиваются в землю, возвышая его и поднимая к небу внезапным волнообразным движением. Его голос гремит:

— Заткнись и возьми этот член, как хорошая девочка.

Я вздрагиваю от этого требования, от одного его присутствия, но вздыхаю с облегчением. Как будто его резкие слова преодолели мое сопротивление, ту часть моего мозга, которая все еще думала о том желании, которое я испытываю к созданию своей песчаной фигуры. Он явно нечто большее, чем просто песок.

Наступает гнетущая тишина, воздух все еще звенит от его грубых слов. Мы смотрим друг на друга, и я знаю, что это мой шанс. Своими резкими словами он показывает мне, насколько доминирующим может быть, и дает мне время передумать. Но я не хочу сейчас отступать. Я возбуждена больше, чем когда-либо.

Жужжа, как электрический угорь, я открываю рот.

Мой песочный Посейдон улыбается, и его более длинное и толстое щупальце снова скользит по моим губам.

— Высунь язык.

Я нервно выдыхаю и просовываю язык сквозь зубы. Он захватывает его между большим и указательным пальцами, удерживая так, пока кончик его члена-щупальца скользит по нему. Волна ощущений вспыхивает в моем теле. На ощупь его пальцы грубые, но не шершавые, как будто у него появились мозоли от тяжелой работы.

Он отпускает мой язык и сжимает мои губы своим щупальцем. Во рту нет ощущения зернистости, только блеск его странного статного члена. Вместо неприятного привкуса песка от него исходит легкий привкус соленой воды. Удивленная его вкусом, я облизываю языком пульсирующую вену во рту, чтобы насладиться сладким запахом его тела.

— Хорошая девочка. Отсоси у меня, как будто рыба с присосками, и получишь награду.

Его длина входит и выходит из меня, в то время как остальная часть его армии щупалец связывает меня, удерживая совершенно неподвижно, как будто я зарыта в песке, пока он трахает меня в рот. Это ни с чем несравнимое ощущение. Беспомощная, подавленная, подчиненная, использованная, я полностью в его власти, и мне это нравится.

Он толкается глубже, и я давлюсь, но он дает мне только секунду, чтобы прийти в себя, прежде чем снова начинает таранить мой рот, как и обещал. Слезы текут по моим щекам вместе с дождем. Его руки впиваются мне в кожу головы, грубо сжимая мои волосы.

— Все, моя бухта, поплачь для меня. Отдай мне свои слезы и все чувства, которые ты когда-либо сдерживала.

Продолжая настойчиво трахать мой рот, словно прилив, обрушивающийся на берег, он втискивает толстое основание одного щупальца между моими бедрами. Он струится по моей ноющей сердцевине, пульсируя, пока я катаюсь на волнах удовольствия, создаваемых трением.

Он дает столько, сколько берет: два щупальца дразнят мои соски, одно трется о мою киску, а другое захватывает мой рот. Его руки обхватывают мое лицо, создавая нежный контраст с тем, как грубо он меня трахает.

Меня и раньше трахали пальцами, но никогда не трахали щупальцами. То, как он контролирует мышцы, вращающиеся вокруг моего клитора, заставляет мою киску течь сильнее, чем слюна, вытекающая из уголков моего рта. Вращаясь и обхватывая переднюю часть моих шорт, он с помощью присосок прижимается