месте и Николаич подозревал, что ничем хорошим дело не кончилось: баламут — он баламут и есть…

Утром в здание пришла уборщица. Выметая сор из будки вахтера, она подцепила веником клочок бумаги. На одной стороне был нацарапан какой-то план, а на другой она, подойдя к окну, разобрала: «Двухэтажная панельная коробка на одной из тихих улиц большого города знавала лучшие времена. О них напоминали широкие ступени перед главным входом, три двери и мозаичное па...»

Текст обрывался на полуслове. Уборщица пожала плечами, смяла бумажку и выбросила в ведро. Рядом с ним, готовые отправиться на свалку, валялась пара пластиковых ног.