Шрифт:
Закладка:
И англичанин в ужасе понял, что спасения нет. Враги окружили его, и близок миг, когда он найдет свою смерть в Долине зверей.
А в вышине кружил отвратительный канюк, уже готовый ринуться вниз, попытайся он искать спасения на дереве. Стальные когти птиц, их железные клювы были нацелены на него.
Гримвуд отпрянул. Ибо гризли уже коснулся его своей мохнатой лапой. Волк изготовился к смертельному прыжку. Еще секунда — и англичанина растерзали бы, разорвали бы на мелкие клочки, пожрали бы с потрохами, но он успел выкрикнуть свои последние — как он думал — слова на этом свете, обратившись к небесам.
— Иштот! Великий Иштот, помоги мне! — А рука сжимала тотем.
И Красный Бог услышал его.
В ту же секунду Гримвуд понял это, ибо звери улеглись на землю, а птицы уселись на деревья. Перед ним стоял гигант-индеец. С могучим луком на плече, с колчаном, набитым стрелами. Он заполнил собой всю долину, слился с деревьями, ручьями, полянами, скалами.
И голос его казался голосом самой природы. То был голос ветра, деревьев, бегущей воды, родящий эхо в самых отдаленных уголках Долины зверей. Одновременно с появлением Иштота из-за горного хребта выглянуло солнце, осветив повелителя долины.
— Ты пролил кровь в моих владениях… Я не буду спасать…
И фигура растаяла в солнечных лучах, растворившись в нарождающемся дне. А Гримвуда обдало горячим, зловонным дыханием, перед его глазами сверкнули зубы, мохнатые лапы сжали тело. Он закрыл глаза. Упал, потеряв сознание, и уже не услышал грохота выстрела.
Первое, что он увидел, открыв глаза, был огонь. И инстинктивно отпрянул.
— Все нормально, старик. Это мы. Бояться нечего, — над ним склонилось лицо Иредейла. А за ним виднелся Тушалли. С опухшей челюстью. Гримвуд вспомнил, как ударил индейца. И заплакал.
— Больно, да? — сочувственно покачал головой Иредейл. — На-ка, выпей. Ты сразу придешь в себя.
Гримвуд проглотил виски. Невероятным усилием воли попытался взять себя в руки, но по щекам продолжали течь слезы. Боли он не чувствовал. Но ужасно щемило сердце.
— Я совсем расклеился, — пробормотал он. — Нервы ни к черту. Что произошло?
— Тебя потискал медведь, старик. Но кости все целы. Спас тебя Тушалли. Он выстрелил вовремя. Рискованный выстрел — мог попасть в тебя, а не в зверя.
— Другого зверя, — прошептал Гримвуд, в памяти его шевельнулись отголоски недавнего прошлого.
Он приподнялся, увидел озеро, каноэ у берега, две палатки, движущиеся фигуры. Иредейл коротко все объяснил. Тушалли, идя без отдыха, менее чем за двадцать четыре часа добрался до лагеря Иредейла. Там никого не нашел, так как Иредейл с проводником отправились на охоту. Когда они вернулись, с присущей ему лаконичностью рассказал, что случилось: «Он ударил меня, и я ушел. Теперь он охотится один в Долине зверей Иштота. Думаю, он уже мертв».
Они поспешили в Долину зверей. Гримвуд ушел уже довольно далеко, но нашли его без труда, как по его собственному следу, так и по следам крови лося. А вот увидели неожиданно, в объятиях громадного гризли. Тогда-то Тушалли и выстрелил…
Индеец живет теперь покойно и счастливо, имея все, что пожелает душа, а Гримвуд, его благодетель, бросил охотиться. Стал спокойным, добродушным, никогда не злится, и его знакомые удивляются, чего он не женится. «Из него получился бы хороший отец», — твердят они в один голос. Над каминной доской в доме Гримвуда висит тотем. Он заявляет, что эта маленькая резная палочка спасла ему душу, но в подробности не вдается.
Перевод В. Вебера
Примечания
1
Канадский олень.
