Я должна была спросить ещё кое-что, пока мы не разошлись:

— Виктор, как там Эви?

— Хорошо. Ты её здорово напугала, но вам обеим очень повезло, что ты очнулась именно в тот день. И что вовремя сообразила, что к чему. И у меня очень серьёзный разговор к тебе на тему твоих встреч с сама знаешь кем. Я не знаю, что за игру он задумал, но тебе очень повезло. Я знаю его много лет, дольше, чем ты. Это жестокий, хладнокровный человек, то, как он искал и убивал ведьм на заказ, очень напоминает мне о моём прошлом.

— Я знаю, Виктор. Давай оставим этот разговор на потом?

Девушка пожала плечами, шепнула: “Тогда до связи” и забрав тарелки ушла. Я закрыла лицо руками. Хотелось устало заскулить. Лететь в Австрию, когда я только недавно прилетела сюда. При том прилетела необдуманно, пытаясь сбежать, как всё тот же психованный подросток, которым я по-прежнему являюсь. Никакой ответственности. Тебе пора уже начинать взрослеть Камелия, если ты правда хочешь как-то помочь этому миру. Хотя, кто я вообще такая, что решила, как миру будет лучше?

— Эй, — Маркус ткнул меня пальцем в лоб, так, что моя голова чуть отодвинулась от рук. Он всегда так делал, если я слишком глубоко погружалась в свои мысли хотя я и не помнила этого, до этих самых пор.

Я улыбнулась ему вымученной улыбкой:

— Ладно уж, пойдём.

Когда я спала в самолёте, мне вновь снились какие-то отрывки из моего прошлого. Они так быстро менялись, что я едва ли могла что-то из них понять. Но тут мелькнула ещё одна картинка, я стою и смотрю на свои руки, перепачканные в крови и думаю о том, имею ли я право забирать так много жизней? Ждёт ли их что-то на том свете? Правильно ли я поступаю и на моей ли стороне правда, или же я попросту монстр? Убивая мечом, я не чувствую такой вины, как когда становлюсь Тёмной Принцессой. Тогда я убиваю безжалостно, не давая даже шансов. И вот, крови на руках столько, что она струится по ним и капает на чёрное платье.

Я проснулась, с бешено колотящимся сердцем. Вышла в туалет, закрылась там и заплакала. Мне казалось, будто бы я медленно сгораю и умираю.

Сумерки.

— Ты умеешь говорить по-немецки, — настаивал брат.

— Клянусь тебе, нет. Никогда не говорила о нём.

— Кам, в академии половина студентов говорила по-немецки. Все учителя говорили на немецком, попутно обучая детей ему. Они конечно были из разных мест, но преимущественно, Асинис на тот момент собирала детей только из своего региона, то есть из Австрии и Германии. Если ты говоришь, что вспомнила прошлое, то значит помнишь и то, на каком языке вы тогда говорили.

— Не может такого быть, во всех моих воспоминаниях все говорят на моём родном языке!

— На испанском? — спросил Маркус насмешливо, приподнимая бровь.

— Что? Нет! Испанский не мой родной язык.

Кажется это его задело. Я всё время терялась в прошлом и настоящем, не понимая, где моя настоящая жизнь. Я должна была свести их как-то воедино, но у меня не получалось. Дело было не только в том, что опыт был разным, а в том, что я в одной и той же ситуации ощущала себя по-разному. Я помнила то, как легко реагировала на то, что мне нужно убрать мешающих мне людей и думала о том, насколько сложно мне сделать это сейчас. Меня готовили к этому, но убивать магических существ было легче, чем просто людей, поскольку, в первом случае, создавалось ощущение нереальности происходящего.

— Прости, Маркус. Мне просто нужно время адаптироваться.

— Ничего. Это должно быть очень тяжело, прожить не одну долгую жизнь, а несколько коротких и потом пытаться объединить их.

— Да. И меня очень многое волнует и беспокоит. Знаешь, раньше я будто бы переключалась между двумя личностями. Собой и Тёмной Принцессой. А теперь у меня их три. Тёмная Принцесса, Камелия де Тристан и Ами Ли. Это просто сводит меня с ума. И мне кажется, будто бы личина Тёмной Принцессы не подходит мне теперь ещё больше. Раньше я хотя бы титулом соответствовала. А теперь? Я просто вечно ноющий, наивный подросток, который пытался хоть немного разобраться в тайнах, которые его окружали. А в итоге получил шквал информации и эмоций, которые идут вразрез собственным. Знаешь, вы всегда считали меня излишне эмоциональной, но когда я погружаюсь в своё прошлое…я была такая спокойная и уверенная по сравнению с тем, что ощущаю теперь. И это накатывает на меня волнами. Иногда я спокойна и холодна, а иногда…сам знаешь. И когда я ощущаю себя Камелией, то мне так стыдно за поступки Ами. А когда я Ами, меня так пугают поступки Камелии…

— Пугают?

— Да, пугают. Её мысли. Её отношение к противникам…слишком жестоко.

— Я уверен, что всё это придёт к тебе, просто позже. Ты всегда рвалась защищаться. Ты просила учить тебя драться на мечах. Возможно, тебе надо смотреть на истоки и тогда тебе станет чуточку легче. Сейчас ты стала делать то, что делаешь, потому что тебя заставили. А в прошлом, ты делала это, потому что ты не хотела быть слабой. Ты хотела защитить себя и свою семью. Я понимаю, ты росла сейчас в совершенно другое время. Наша прошлая эпоха была гораздо более жестокой. Просто проблема в том, что люди, до которых нам нужно добраться, скорее всего росли в ещё более жестокое время. Подумай о том, что они идут на убийства и жестокости осознанно. Они готовы убить тебя, если придётся. Значит и тебе надо переломить это в себе. Сражайся. Защищайся. И тогда ты выживешь. В конце концов, кого-то из нас сложнее устранить, но все мы смертны. И так бывает, когда ты попадаешь на войну. Ты можешь найти другой выход, только вот боюсь, что ты сама ещё не понимаешь, на что способна. А когда поймёшь, вспомни мои слова и не кори себя.

— Может ты прав. В конце концов, даже в моём мире политики продолжают устраивать войны, прикрываясь друг другом. Просто, чем больше думаю об этом, тем больше сомневаюсь в том, на моей ли стороне правда. Жизнь показывает, что не существует как такового абсолютного зла.

— Правильно говорил Дмитрий, всё это, слишком много, чтобы сбрасывать на плечи одной девушки.

От имени Дмитрия меня передёрнуло. Маркус заметил это.

— Прости.

— У меня нет воспоминаний о