Шрифт:
Закладка:
– Просто можно было предположить, что ты, имея этого твоего богатенького приятеля, захочешь сделать что-то хорошее для острова…
Флора удержалась от того, чтобы сказать, что «приятель» тут ни при чем, ей и во сне не приснилось бы, что она берет у Джоэла хоть пенни. На самом деле сама мысль о том, чтобы попросить у него что-нибудь, наполняла ее ужасом. Они никогда не говорили о деньгах. Правда, и о чем-то другом они тоже не особо говорили…
Джоэл, не слишком хорошо разбиравшийся в таких делах, испытывал некоторое облегчение после всех своих прошлых женщин, которые постоянно дулись и хотели бродить по магазинам. Но он также и принял как само собой разумеющееся, что Флоре просто ничего не нужно или она ничего не хочет, что, конечно, было совсем не так.
Но хуже всего было другое. Идею предложила Джен, имевшая богатую, сытую семью! Это они решили, что смогут уплетать лучшие блюда «Летней кухни» – лобстеров, прекрасную выпечку, масло, местную говядину, наилучший сыр, какой только можно найти в округе, покрытые блестящей глазурью пироги и свежайшие взбитые сливки… и ничего за это не заплатить!
Флора выложила на прилавок пакет с пирогом и выбила в кассе чек, не произнеся больше ни слова. Джен медленно, очень медленно отсчитала деньги со снисходительной улыбкой на лице и ушла, а Флора проводила ее гневным взглядом.
Иона тоже посмотрела в спину Джен.
– Просто стыд, – сказала она.
– Это не женщина, а чудовище какое-то, – проворчала Флора.
Хорошее настроение исчезло.
– Нет, я имела в виду, что очень хотела бы попасть на эту свадьбу, – пояснила Иона. – Могу поспорить, там будет целая толпа симпатичных парней.
– Это все, о чем ты думаешь? Познакомиться с кем-то? – спросила Флора.
– Нет, – возразила Иона. – Я думаю только о том, чтобы познакомиться с парнем, который не будет рыбаком.
– Ой-ой! – откликнулась компания рыбаков, которые грели ладони о большие керамические кружки с чаем и жевали свежий, теплый хлеб на соде.
– Не обижайтесь, – сказала им Иона. – Но от вас вечно пахнет рыбой, и частенько не хватает больших пальцев на руках, потому что вы их теряете, когда путаетесь в сетях.
Рыбаки переглянулись и кивнули в знак согласия, посчитав, что это вполне справедливое мнение, действительно справедливое, дело-то у них опасное, кто бы спорил?
– Отлично! – вскидывая руки, произнесла Флора. – Но сейчас мне нужно успеть на самолет.
По дороге в аэропорт Флора вела старый «лендровер» мимо дома своей подруги Лорны Маклеод, но разминулась с ней на несколько минут. Утро выдалось ветреное, бриз дул с моря, белая пена волн обрушивалась на песок, но уже заметно светало, начался отлив, и пляж, который называли Бесконечным, выглядел как длинная золотая дорожка. Конечно, здесь нужно было надеть плотную куртку, но в воздухе ощущалось нечто особенное: некое особое движение.
Лорна была директором местной начальной школы, а по сути – просто учительницей. Всего их было двое: Лорна вела уроки у малышей от четырех до восьми лет, а праведная миссис Кук учила всех остальных. По дороге со своей фермы Лорна видела крокусы, подснежники и нарциссы, которые уже начали поднимать над землей свои изогнутые стебли. В воздухе витал некий особый запах, помимо обычного запаха морской воды, которого Лорна никогда и не замечала, был еще и более земной аромат – аромат новой жизни, перерождения.
Лорна непрерывно улыбалась, думая о предстоящих месяцах, о все более и более длинных днях, пока к середине лета темнота не исчезнет вовсе. И тогда на Муре станет полно людей, веселых любителей пеших прогулок, а все три их паба будут каждый вечер полны народа и будет играть музыка, пока последний выпивоха не почувствует себя окончательно счастливым, или не заснет, или то и другое вместе.
Лорна поглубже засунула руки в карманы куртки «Пуффа» и зашагала дальше, глядя на горизонт, где таяли последние розовые и золотые отблески и вспыхивали ясные лучи холодного солнца ранней весны.
Лорна чувствовала себя бодрой еще и потому, что просыпалась теперь, когда уже светало. Зима, условно говоря, была мягкой, – конечно, от Арктики налетали штормовые ветра, не позволяя паромам отходить от берега и вынуждая всех сидеть по домам, но это Лорну не слишком беспокоило. Ей нравилось видеть в школьном дворе детишек в шапках и перчатках-митенках, розовощеких и смеющихся. Она наслаждалась горячим шоколадом в городе и уютно устраивалась у очага в старом родительском доме. Лорна унаследовала этот дом – хотя, в строгом смысле слова, пополам с братом. Но тот работал на буровой установке, имел холодную современную квартиру в Абердине и не слишком интересовался этим домом. Так что Лорна продала свою маленькую квартирку какой-то молодой паре и старалась создать уют на старой ферме в соответствии с весенней пышностью мира. Конечно, жаль, что она разминулась с Флорой, та могла бы еще больше поднять ей настроение, но так уж вышло.
Зато она увидела Сайфа.
И Сайф заметил ее в ту же самую минуту с другого конца пляжа. Он жил в старом доме пастора – не в том, что так изумительно обновил Колтон, а в маленьком, обветшалом, что стоял на склоне холма и пустовал с тех пор, как викарий перебрался на материк. Стареющее население было уже невелико, чтобы оставалась необходимость в падре на полной ставке, да и люди на этом острове, несмотря на сильную религиозность, так и не порвали связей с древними корнями, здесь продолжали обитать многие свирепые боги чужаков-викингов и зеленые богини земли самых первых, древних обитателей острова. Что-то было на этом острове такое… глубокое, бесконечно духовное, во что бы вы ни верили. На мысах высились стоячие камни – напоминание о тех общинах, что поклонялись бог весть кому, и сохранились прекрасные руины старого аббатства, тут и там были рассыпаны строгие простые часовни с невысокими шпилями, которые упорно сопротивлялись северным ветрам.
Дом был снят для Сайфа, когда он начал двухлетнюю службу на пользу общины, в ответ на что ему обещали право постоянного проживания. Сайф был беженцем и врачом, а далекий остров отчаянно нуждался в терапевте, хотя обещанное ему право, конечно, не было гарантированным. Сайф уже отказался от попыток понять британскую политику. Она оставалась для него полнейшей загадкой. И он не был уверен, что она не остается такой же и для всех вокруг, поэтому просто принял все как есть.
Ему снова снились все те же сны. Сайф не знал, избавится ли он от них когда-нибудь. Вокруг суматоха, шум. Снова он в лодке. Цепляется за свою кожаную сумку так, словно от нее зависит его жизнь. Выражение лица мальчика, – Сайфу пришлось без наркоза зашить ему рваную рану после драки, которая случилась в лодке. Терпение. Отчаяние. Лодка.
И каждое утро, вне зависимости от погоды, Сайф просыпался с решением не тонуть в собственных волнах – волнах ожидания вестей о жене и двух сыновьях, оставшихся там, когда он уехал. Сайф уехал, чтобы выяснить, не сумеет ли он пробить для них дорогу к лучшей жизни в этом мире.
