Плохиш щёлкает пультом от плазмы.

— Мы можем просто посмотреть фильм, — усмехаясь, предлагает.

Сглатываю комок в горле.

— А мне нельзя… просто уйти в свою комнату? — шепчу, чувствуя, как пересыхает во рту от волнения.

— Уйти? — Андрей в нарочитой задумчивости поворачивает голову на бок. — Нет, не думаю, что это хорошая идея.

— Оленёнок, это как-то негостеприимно! — Плохиш пододвигается ближе, опаляя меня жаром своего тела… — Ты же хорошая, правильная девочка… Разве родители не учили тебя, как нужно вести себя с гостями?

Господи боже… Такому родители меня точно НЕ учили!

Перевожу взволнованный взгляд на экран телевизора. Там идёт какой-то вестерн. Героиня скачет на гнедом жеребце, лихо отстреливаясь от нападающих.

Мужчины двигаются к изголовью кровати. Потом тянут меня за собой. Я не сопротивляюсь. От навязчивого страха и переживаний внутри все сковало, и я бессильна против их мужественных здоровенных ручищ.

— У тебя такая прохладная ладонь, — Никита переплетает свои пальцы с моим. — Расслабься.

Они то и дело задевают меня под разными предлогами. Кожа в тех местах мгновенно начинает гореть, а я сама всякий раз вздрагиваю.

Мужчины же моего напряжения будто не замечают.

Не понимаю, что чувствую… Они рядом со мной, в моём доме… Двое незваных гостей, которые пытаются соблазнить меня и принудить к чему-то острому и запретному. Кем я буду, если соглашусь на подобное?

С другой стороны, я совершенно не понимаю, почему они не нападают, если хотят сделать со мной что-то плохое? К чему эти будоражащие прикосновения? К чему деликатность?

Откидываюсь на подушки. Всё тело пылает. Уже с трудом разбираю сюжет фильма…

— У тебя разодрана блузка, — замечает Андрей, беря за концы свисающей ткани. Он будто пытается меня прикрыть, а сам словно случайно касается вершинок сосков, нагло проводя по ним пальцами.

Тело простреливает острый спазм. Непроизвольно свожу ноги плотнее и с трудом сдерживаю сладкий стон. Олеся, чёрт тебя дери! Да что с тобой такое?!

Лежащий слева Плохиш касается колен.

— Бедненький Оленёнок, поцарапалась?

— Да… — взволнованно выдыхаю, теряя контроль над дыханием.

— Говорят, чтобы раны быстрее зажили, их нужно поцеловать, — усмехается наглец.

— Н-н-нет… — нервно дёргаюсь, когда он перемещается на кровати, наклоняясь над моими ногами. — Не нужно…

Поздно, Олеся, поздно!

Никита уже прикасается к коленям губами. Нежно дует на ранки, а потом начинает покрывать их поцелуями.

Прикосновения Андрея к груди становятся все грязнее.

Наглецы уже в открытую гуляют руками по моему бесконтрольному телу.

Закусываю губы от острых ощущений. Ещё никогда я не испытывала подобного! Между ног становится нестерпимо жарко. Лоно ноет и наливается тяжестью.

Эти двое беспринципных «спасителей» нашли к нему телу подход. Заставили так остро реагировать. Вынудили подчиняться и ждать новой порции ласки вместо того, чтобы сопротивляться изо всех сил.

Хочу бороться с собственными ощущениями и накрываю рукой голову Никиты, который уже успел подняться гораздо выше колен и теперь то и дело задевает языком плотно сжатый треугольник между ног.

— Расслабься, Олеся, — тихо шепчет Андрей мне в ухо. — Мы тут всего на одну ночь. Одна ночь… — его язык касается чувствительной кожи. — И ты нас больше никогда не увидишь!

Он берёт моё лицо за подбородок и поворачивает к себе.

Яркие синие глаза прищуриваются, гипнотизируя взглядом, а потом он внезапно касается моих губ своими. Нежно проводит языком сперва по верхней, потом по нижней, а потом проникает им в мой слегка приоткрытый рот.

Боже… уже пора кричать и вырываться? Или… я могу вытерпеть ещё несколько секунд? Или минут… или… позволить этому безумию длиться всю ночь?

Глава 5

Олеся

Горячая ладонь аккуратно опускается мне на живот, я дёргаюсь в какой-то странной агонии, но Андрей хватает мои запястья, заводя руки за голову.

— Пожалуйста, не нужно… — голос становится таким хриплым, будто и не мой вовсе.

Брыкаюсь под наглыми руками, но в этот момент Андрей рывком дёргает на себя остатки моей несчастной блузки, обнажая налившуюся тяжестью грудь. У меня перехватывает дыхание. Возбуждение взрывается внизу живота, точно бомба.

— Ооох, — протяжный стон срывается с губ помимо воли. Выгибаюсь дугой, когда мужские пальцы отстраняют лифчик и сжимают соски.

Зажмуриваюсь. Лучше мне не видеть того, что они со мной делают… Так легче… Можно просто представить, что всё это мне снится. Такой пошлый эротический сон. Фантазия, не более того!

Наглые пальцы терзают острые вершинки. Мне хочется завыть оттого, насколько это приятно. Оттого, как меня то и дело дергает от острых как ток вспышек возбуждения.

Андрей ласкает губами шею. Его пальцы всё жёстче сдавливают соски. Чувствую, как они начинают пульсировать… Что-то на грани боли и блаженства…

Никита всё ещё целует бёдра. Там, между ног у меня настоящее пламя! Ткань трусиков пропитывается влагой. Моему воспалённому мозгу она уже кажется лишней. Все складочки набухают, томное давление не даёт лежать смирно, и я начинаю извиваться, как змея, желая получить хоть немного облегчения.

— Тише, детка, — произносит, Андрей. — У тебя давно не было секса? С виду ты такая скромница, но внутри с огоньком.

— Да, — вторит Никита, — скромная, но очень-очень грязная малышка.

Андрей шепчет свои пошлости мне прямо в ухо, добавляя горячего возбуждения в мою, и без того пульсирующую, мокрую киску.

— Я… никогда… — дыхание сбивается, и я беспомощно хватаю ртом воздух. — Никогда не… — боже, Никита отодвигает в сторону ткань трусиков. Сучу ногами по кровати, пытаясь отстраниться… или, быть может, наоборот, прижаться к его губам? Я совершенно запуталась!

— Что, Оленёнок?

— Никогда не занималась сексом! — чуть ли не выкрикиваю это признание, и оно повисает в сгустившейся тишине.

Никита замирает не секунду. Лишь на секунду, а потом…

— Значит, мы можем многому тебя научить!

— Нет… я не хочу учиться! — снова кричу, срываясь на всхлипы. — Не хочу! Не нужно…

— Ты, должно быть, отличница, правда, Олеся? — шепчет Андрей низким от возбуждения голосом. — Разве отличницы