Разорвав дистанцию, он остановился и воткнул меч в землю. После чего сбросил латные рукавицы и, отстегнув шлем, подставил мокрое от пота лицо. Нурман, не понимая, что происходит, тоже остановился, опустив мечи. Романов приподнял руки и принял борцовскую стойку, приглашая соперника. Тот, после паузы понял, что ему предлагают бороться, раз на мечах в условиях ограничений, данных князьями, выявить победителя не представляется возможным. Нурман тоже воткнул в землю мечи и секундами позже встал перед Романовым так же без рукавиц и шлема. Теперь он смог его рассмотреть и удивился. Противник выглядел практически копией знаменитого актера Дольфа Лундгрена, с одним отличием – в его реальности у артиста не было бороды. Правда, наличие такого доспеха потребовало от нурмана иметь короткую стрижку и совсем не выдающуюся по местным меркам бороду. И все же, на взгляд Романова, тот был явно похож на знаменитого потомка. Но все это было не важно. Важно то, что нурман вызов принял и, раскинув руки, двинулся к Романову. Манеру местных борцов тот знал. Борьба без оружия здесь была популярным развлечением, и ее главной особенностью было то, что борцам, как правило, силы было не занимать. Она была главным аргументом в подобных схватках. Все же цивилизация серьезно разнообразила технику единоборств со времен древних Олимпийских игр, серьезно уменьшив решающее значение силы в поединках. И в отличие от соперника, Романов владел всем доступным для конца двадцатого столетия арсеналом приемов вольной борьбы и многими приемами из смежных видов. Главное было – не облажаться и не дать противнику провести схватку в привычной ему манере.

Все завершилось очень быстро. В первом же сходе. Романов рискнул и взял нурмана на «мельницу». Риск был в том, что он не знал вес противника и его арсенал умений. Однако помолодевший и постоянно тренируемый, пусть и не на ковре, находящийся в тонусе организм не подвел. Он справился. Для всех зрителей со стороны это выглядело как очень простое слитное движение: вот соперники сошлись, боец новгородского князя навис над вяземским, потом неожиданно оказался на плечах у того, а после уже оказался лежащим на земле. Вяземский же боец сидел у того на груди. Над новгородским войском установилась тишина – слишком быстрой и неожиданной оказалась победа над одним из лучших их бойцов. А вяземское войско, наоборот, встретило победу слитным ревом сотен глоток и грохотом оружия по щитам.

Выждав, пока ошеломленный соперник уяснит, что случилось, Романов встал и, нагнувшись, протянул ему руку. Тот не сразу, но принял ее, и Романов помог ему подняться.

Когда оба поединщика подошли к князьям, Фомичев стукнул Романова по плечу и похвалил:

– Молодец!

И, весело подмигнув Олегу, добавил:

– Исполнил княжью волю! И себя показал, и кровь не пролил. Молодец! И твой боец хорош! Нет, правда! Я посчитал бы удачей иметь в своем войске такого богатыря.

Олег вежливо улыбнулся в ответ. Нурман же, стоявший перед ним, радости не проявил.

Фомичев, заметив это, решил подправить ситуацию. Сделав знак Романову приблизиться, шепнул на ухо тому: «Дай свой меч! Потом командиру сотни скажешь, пусть выдадут другой». И забрал протянутый ему цвайхандер. И тут же вручил его нурману со словами: «Прими в знак восхищения от князя Вяземского!»

Подарок был роскошным и неожиданным. На лице нурмана, рассматривающего лежащий в его руках меч, расплылась улыбка. Он повернулся к новгородскому войску лицом, поднял над собой подарок и радостно взревел. Войско ответило ему таким же ревом и стуком оружия по броне.

А Фомичев приблизил лицо к Романову.

– Насчет поощрения поговорим попозже. А сейчас иди!

После чего повернулся Олегу.

– Ну, что, князь! Вроде все правила соблюли – пора принимать решение. Люди ведь стоят.

И он обвел стоявших со всех сторон воинов – своих и новгородских.

Олег, выдержав паузу, ответил:

– Не за тем я сюда шел, но богам виднее. Позволь уж разобраться мне со своим войском. А завтра поутру, как договорились, готов встретиться с тобой в походном шатре. И уже не торопясь и в тишине обсудить наши дела.

– Можно и в шатре, – подтвердил согласие Фомичев. – А можно на моем теплоходе. Я на нем прибуду. Плавал на теплоходе?

И получив ожидаемый отрицательный ответ, добавил:

– Вот! Прокатимся, а заодно и поговорим. – И протянул руку на прощание. – До завтра, князь!

Глава 4

День этот для Олега закончился далеко за полночь. Сначала решали вопрос с теми, кого нужно было отправить обратно. Ожидаемо быстро разобрались с ополченцами. Страх перед летающими чудовищами на службе вяземского князя подавил желание разбогатеть за счет побежденных. Да и мало их осталось. Основная масса сразу же, как чудовища улетели, забыв про все, бросилась к лодьям и рванула на север так, что весла гнулись, а парус выгибался в другую сторону. Оставшиеся, может, по причине короткой памяти о своем сегодняшнем бегстве с поля боя, а, может, по причине необузданной жадности и хотели бы продолжить поход уже на Киев, но вынуждены были отказаться от своих намерений. Олег благоразумно предложил продолжить поход конунгам и хевдингам крупнейших дружин морских воинов. Таких набралось около тридцати сотен. И делиться будущим резко уменьшившимся хабаром они не желали, поэтому на тех, кого было решено оставить без доли в походе, их воины, стоя стеной за спинами вождей, смотрели исподлобья и положив руки на оружие. Закончив с этим, приступили к волоку драккаров в Днепр. Работные люди в преддверии битвы волок покинули, поэтому пришлось справляться своими силами. Новый лагерь, разбитый уменьшившимся новгородским войском уже на берегу Днепра, затих только под утро. А Олегу после всех этих дел пришлось еще задержаться. Дождавшись, когда он освободится, к нему подошла жена Рюрика. Сын его, княжич Игорь, давно спал, а она, встревоженная тем, что все пошло не по заранее оговоренному плану, терпеливо ждала, когда воины решат возникшие проблемы. Сил у Олега описывать происшедшее уже не было, он просто кратко пересказал суть, успокоил женщину, сообщив, что конечная цель похода осталась неизменной, и ее сын обязательно станет киевским князем.

Князь Сергей на своей диковинной лодье прибыл в полдень. Понятное дело, за ними приглядывали, и он был в курсе ситуации у непрошеных гостей. Поэтому железная и гудящая низким незнакомым гулом лодья подошла к берегу в тот момент, когда уже проснувшийся Олег собирался завтракать. Точнее, обедать. С носа лодьи на берег перебросили мостик, и по нему к шатру Олега сбежал отрок, передавший приглашение вяземского князя отобедать на борту «княжеского теплохода». Олег