Шрифт:
Закладка:
В том турнире меня включили в символическую сборную, хотя в турнире из шести команда сборная РСФСР заняла пятое место. В Кисловодске я познакомился с девушкой, помню, даже проводил ее до дома — потом уже, в «Спартаке» в первый год, в отпуск приехал туда же, старался ее найти, но ничего не получилось.
А вот дальнейший шажок — вызов в сборную страны — не получился, я был невыездным. И очень обидно, потому что юношеская команда СССР под руководством Евгения Ивановича Лядина дважды подряд стала чемпионом Европы. А я пролетел мимо…
* * *
После окончания восьмилетки пошел в ПТУ (номер 49 в Химках — может, оно и сейчас еще есть). А по распределению со специальностью «слесарь-сборщик 4-го разряда» попал на завод в Химках, который работал на космическую промышленность. 301-й завод им. Лавочкина.
Как я там работал? Так, подай-принеси, все больше играл за цех в футбол да убирал верстаки.
Чуть позже меня пригласили в экспериментальную молодежную сборную СССР (при том же обществе «Буревестник»), и, поскольку там платили стипендию, я со временем уволился с завода. Так началась моя футбольная профессиональная карьера.
* * *
Я очень благодарен матери, родным брату и сестре за терпение. Футболиста из меня могло не получится, а мать не особенно и понимала, как этим можно прокормиться, но она видела, что сын при деле, по поселку не болтается, в милицию не попадает.
Брат и сестра, конечно, ворчали, когда летом я на весь день уезжал на «какой-то футбол», а на них сваливались все дела по огороду: прополка и окучивание картошки, полив яблонь… Тем более им было обидно, что я, помимо тренировок в Москве, постоянно играл и в деревне. Бегали деревня на деревню в чистом поле, под высоковольтками, а штангами были как раз их опоры. Часто я убегал к лесу, где на поле паслись коровы. Вы будете смеяться, но скорость и ловкость развивал, ускоряясь в коридорах между коровами, что очень не нравилось пастухам.
Скорость, впрочем, не помогала уйти от преследователей из соседнего села — после одного из матчей меня догнали и сильно ударили в нос. Дело было так: играли с Андреевкой в футбол и, видимо, я позволил себе повыпендриваться перед соперниками. И как-то в школе, смотрю, под окнами кто-то шастает. Не думал, что ищут меня. После школы иду на станцию, догоняет компания ребят. Поворачиваюсь — и получаю сильнейший удар в нос, который привел к перелому. А потом старший брат, Славка, долго гонял Андреевку, откуда были обидчики.
* * *
Когда пригласили в «Буревестник» (по сути, открылся новый проект, который можно назвать аналогом нынешней молодежной сборной страны — только то была экспериментальная команда), я ушел с завода и через некоторое время стал выездным. Конечно, поездки за границу были запоминающимися. В Индонезии поразила бедность и антисанитария: по отелю бегали ящерицы, а в городских каналах народ мылся, нужду справлял, чистил зубы — все в одном.
Но главным, конечно, все равно был футбол. Как-то на турнире в Виареджо — уже в Италии — мы бились с «Ювентусом». То были первые уроки большого футбола: в дикий ливень мы пытались гонять мяч по лужам и ничего не могли сделать, а итальянцы преподали урок. Пока мы, тратя силы, пригоняли мяч к штрафной, они подбивали этот мяч вверх и с полулета отправляли к нашим воротам. Минут за 15 до конца силы нас покинули, «Юве» забил три мяча и выиграл. То был один из первых наглядных уроков тактики в моей футбольной жизни.
Игр у «Буревестника» было много, чувствовалось, что на нас всерьез рассчитывали и во взрослом футболе. В команде меня опекал врач, Николай Николаевич Алексеев, в 50–60-е годы работавший в «Спартаке» и сборной… Человек он был оспартаченный, работавший с великим поколением, выигравшим Олимпиаду в 56-м в Мельбурне!
Осенью 68-го, уже перед самым закрытием проекта «Буревестник», мы крупно обыграли дубль «Торпедо» на Восточной, и у раздевалки меня хватает за рукав Юрий Золотов, начальник торпедовской команды.
В трусах и майке захожу в какой-то кабинет и слышу:
— Женя, переходи к нам. Квартиру дадим, машину купить поможем.
Я — пацан 19 лет, мне никогда ничего подобного не обещали. Голова закружилась.
— Я, конечно, не против, — отвечаю.
Тогда же не было контрактов, заявления не писал, все на словах, и мог наобещать кому угодно и что угодно — парень я был деревенский и в этих делах неискушенный. Впрочем, что угодно могли наобещать и мне.
И все бы ничего, не пообещай я до этого разговора с руководителем торпедовцев, что перейду в… «Спартак». Да кому — главному тренеру команды Никите Симоняну.
* * *
Приглашение в «Спартак» я получил в Сандуновских банях, куда меня привел врач «Буревестника», тот самый, работавший долгое время у красно-белых и хорошо знавший Никиту Павловича.
— Женя: мы за тобой внимательно следим и хотели бы тебя взять в команду, — сказал мне Симонян.
— Есть же «Буревестник», как я могу оттуда уйти, если команду не закрыли? — ответил сначала. Но поспешил добавить: — А вообще, я не против.
В общем, за один месяц дал добро сначала «Спартаку», а потом и «Торпедо». Как-то, в конце 68-го, пришел в «Лужники» на матч чемпионата СССР. Играл не «Спартак», ветераны красно-белых сидели обычно в одном местечке. Это не была вип-ложа, потому что вокруг располагались и обычные болельщики. Я в тот раз сел за спинами спартачей — там и Никита Павлович был.
Думал, что он меня и не заметит, как вдруг поворачивается:
— Жень, я что-то слышал, ты в «Торпедо» засобирался?
— Да что вы, разговора не может быть, в «Спартак», конечно! — быстро ответил я. И это был мой последний выбор.
Глава вторая. Никита Симонян
Глава, в которой говорится о том, как в бане получить приглашение от самой популярной команды страны
«Ну, скоростина!», или Прописка от старостина
«Буревестник» вскоре расформировали, а игроков — приче, всех — забрал к себе «Локомотив». Мы с Серегой Ольшанским, он выпустился из ФШМ, что в
