Шрифт:
Закладка:
Когда он привез меня в свой загородный дворец, я все еще была без сознания, плавая в темноте и не ведая, что происходит. Его люди отнесли меня в комнаты, горничные раздели и умыли, приводя в порядок волосы и лицо.
Очнулась я, когда кто-то мерил мне давление. Предплечье сильно сдавило ремнем тонометра, и мое тело инстинктивно отшатнулось.
– Тише, тише, – заговорил кто-то, – Я всего лишь врач и осматриваю тебя.
Над кроватью склонился симпатичный мужчина в очках, а за его спиной маячил бледный Амиров.
– Ничего страшного, – успокоил нас врач, – У ребенка всего лишь сильный стресс и нервное истощение, которые вызвали такой длительный обморок.
– У ребенка? – удивленно переспросил Генрих.
– Ээм, а сколько девушке лет? – растерялся врач, – На вид не больше пятнадцати.
– Восемнадцать, – прохрипела я, чувствуя, как горло саднит. Наверное, сорвала голос, пока кричала и отбивалась.
– Прошу меня извинить, – мило улыбнулся мужчина, – Вы очень молодо выглядите, вот я и ошибся.
– Док, ты давай по делу, – рассердился Амиров, – Как ее лечить?
– Девушке сейчас нужен хороший сон, обильное питание, фрукты и отсутствие всяких стрессов. А дальше молодой организм сам справится.
– Может, какие-нибудь успокоительные выпишешь? – надавил на него женишок.
– Если вы настаиваете, Генрих Эдельбертович, то без проблем, – он легко пожал плечами, написал рецепт на бумажке и стал собирать свой кофр.
Врача вскоре выпроводили, а ко мне в комнату вернулся Амиров. Он помялся на пороге, но уверенно прошел до кровати и сел на кресло рядом.
Я из принципа отвернулась от него, уставившись на золотой орнамент стен.
– Как тебе твоя комната? – заговорил он.
– Безвкусица.
Ни капли не соврала. Каждая деталь интерьера либо кричала о баснословной стоимости, либо была золотого цвета.
– Не большая, чем твой бывший наряд, – улыбнулся он, – Жаль, я думал тебе понравится. Если захочешь чуть позже можешь пройтись и выбрать спальню себе по вкусу.
Мой взгляд метнулся на собственное тело и я запаниковала. На мне была милая пижамка из шортиков и короткой маечки. Руки потянулись к лицу и волосам. Кто-то потрудился все смыть и привести меня в божески вид.
– Не переживай, переодевала тебя твоя горничная. И ты уж извини, Катюша, но твой боевой раскрас индейцев она смыла, – усмехнулся он, – Без косметики гораздо лучше. Док прав, действительно не дашь больше пятнадцати лет.
– Не боитесь, что посадят за растление малолетних? – резко бросила я.
– Формально ты совершеннолетняя, а тюрьмы я не боюсь. Жизнь есть везде. Другое дело, что мне уже здоровье не позволит наслаждаться блатной романтикой.
– Отлично, вы еще и бывший зэк, – не подумав, ляпнула.
– Катюша, следи за язычком своим. Чтобы больше я такого от тебя не слышал.
На этом наш разговор застопорился и Генрих Эдельбертович еще немного посидел рядом со мной, потом оставил одну. Я встала, легко пошатываясь, и добрела до балкона. Распахнула тяжелые створки и босиком вышла на непокрытую крышей лоджию. Ледяной холод от плитки, промозглый мартовский ветер пробуждали, приводили в себя, давая понять, что это не сон.
У Амирова был большой, просто огромный дом в три этажа. Территория вокруг тоже поражала масштабом, и лишь где-то вдалеке виднелся забор, за которым начинался густой темный лес.
– Екатерина Михайловна, – ахнул женский голос за моей спиной, – Ну что же вы творите? Раздетая вышли на улицу, хотя сами только встали из обморока!
Обернулась на звук. Передо мной стояла средних лет горничная, если судить по форме.
– Я теперь ваша горничная, – подтвердила она на мой немой вопрос, – Можете обращаться ко мне по имени. Светлана.
– Светлана, где я?
Такого женщина не ожидала услышать и заметно растерялась.
– Вы в доме Генриха Эдельбертовича.
– Это понятно, – отмахнулась, – Территориально где мы находимся?
– Шестьдесят километров от Москвы по западному направлению, – осторожно ответила она.
– А точнее?
– Боюсь, у меня нет полномочий говорить с вами об этом, – она опустила глаза вниз и приняла покаянный вид, – Хотите горячего чаю? Или какао?
– Просто воды, если можно.
С тех пор эта женщина стала и моей нянькой, и невольной охранницей, и собственно горничной.
Как-то раз зашел Амиров, оглядел мой нахохленный вид и спросил:
– Поговорим?
– Ну давайте. Я вас слушаю.
– Через три недели наша свадьба, – огорошил он меня, – И если ты хочешь принимать участие в ее организации, то пора вылазить из своей раковины и прекращать упиваться надуманным горем.
– Надуманным? – взвилась я, – Вы в своем уме? Поставьте себя на мое место!
– А чем тебе не нравится твое место, красавица? Молода, красива, скоро будешь богата и при влиятельном муже. Любые курорты к твоим ногам, шмотки, цацки, все, что хочешь. Чем плохо?
– Вы не понимаете, – заломила руки, – Я…
– Дело во мне, – понятливо кивнул Амиров, – В восемнадцать лет хочется искренней и чистой любви, такого же молодого партнера, чтобы кровь горячая и все дела.
– У меня есть парень и я его люблю. А вы…
– А я не вписываюсь в твою картину миру, – весело усмехнулся он.
– Да, – я просто признала это вслух.
– Юношеская влюбленность длится недолго, Катюша, а статус и деньги они с тобой навсегда. При грамотном использовании, – поспешно добавил он.
– Мне это не нужно. Сама заработаю себе на безбедную жизнь, – отрезала я, твердо уверенная в этом.
– Верю. В тебе есть нужный стержень. Я с первых минут понял, что ты необычная девушка. Это надо же – нарядиться таким пугалом, чтобы я передумал, – весело рассмеялся он, отчего его щеки заразительно затряслись.
– Можно подумать что у меня было много вариантов, что делать, – выдохнула я и уставилась в окно. Там на улице было мрачно и серо. Совсем так же, как у меня на душе.
– Не было, – согласился он, – Твой отчим с мамашей совсем отпетые суки, раз предложили своего ребенка в обмен на бизнес. Если бы моя дочь так плакала при виде будущего жениха, я бы поубивал всех, по чьей вине она пролила слезы.
– А чем вы отличаетесь от отчима с матерью? Такая же… кто согласился на этот обмен.
– Согласен, но ты и не моя дочь, а будущая жена, которая мне очень сильно понравилась.
– А вы мне нет, – не могла удержаться и не сказать гадость.
– Знаю, но надеюсь со временем ты узнаешь меня лучше и привыкнешь. А пока, прекращай наводить в комнате сырость и присоединяйся к организации свадьбы. Там праздничное агентство уже с ног сбилось, согласовывая со мной каждую мелочь.