– Прежде чем вы ответите, Витольд, не могли бы мы на минуту вернуться к Шопену? Как вы считаете, почему он продолжает жить? В чем его важность?

Поляк одаривает ее холодным взглядом.

– В чем его важность? Он рассказывает нам про нас. Про наши желания. Которых порой мы сами не осознаем. Таково мое мнение. Когда мы желаем того, чего не можем иметь. Рассказывает о том, что выше нас.

– Я не понимаю.

– Вы не понимаете, потому что мне не хватает английского, чтобы объяснить, впрочем, я не сумел бы объяснить это ни на одном языке, даже по-польски. Чтобы понять, вы должны перестать говорить и начать слушать. Позвольте говорить музыке, и тогда вы поймете.

Она не удовлетворена ответом. Дело в том, что она слушала, максимально сосредоточенно, но ей не понравилось то, что она услышала. Будь она с ним наедине, без супругов Лесински, Беатрис высказалась бы более откровенно. «Это не сам Шопен отказывается говорить со мной. Это ваш Шопен, Витольд, Шопен, который использует вас как медиума». Так бы она ему сказала и продолжила: «Клаудио Аррау – вы его знаете? – остается для меня лучшим интерпретатором, лучшим медиумом. Через Аррау Шопен говорит с моим сердцем. Разумеется, Аррау не поляк, может быть, чего-то он не сумел расслышать, какую-то тайну, доступную только землякам Шопена».

26

Вечер идет своим чередом. На тротуаре перед рестораном супруги Лесински откланиваются («Для нас это было большой честью, маэстро»). Ей остается проводить его до отеля.

Выговорившись, они молча сидят в такси, бок о бок. Что за день, думает Беатрис. Поскорей бы добраться до кровати.

Она слишком остро ощущает его запах: мужской пот и одеколон. Конечно, на сцене под светом софитов всегда жарко. А сколько усилий требуется, чтобы нажимать на все эти клавиши, одну за другой, ни разу не перепутав! Запах можно извинить, но все же…

Они подъезжают к отелю.

– Спокойной ночи, милостивая госпожа, – говорит поляк, берет ее руку, сжимает. – Спасибо. Спасибо за глубокомысленные вопросы. Я этого не забуду.

Затем он уходит.

Она разглядывает свою руку. После недолгого отдыха под этой огромной лапищей ладонь кажется меньше. Впрочем, повредить ее он не повредил.

27

Спустя неделю после отъезда поляка в адрес концертного зала на ее имя приходит посылка с немецкими марками. В посылке компакт-диск – его запись шопеновских ноктюрнов – и приписка по-английски: «Ангелу, который присматривал за мной в Барселоне. Молюсь, чтобы музыка с ней заговорила. Витольд».

28

Нравится ли ей этот мужчина, Витольд? Скорее да. Она испытывает легкое сожаление, что никогда больше его не увидит. Ей по душе его осанка, его гордая поза, когда он сидит. Его предупредительность, серьезность, с которой он ее слушает. «Женщина, задающая глубокомысленные вопросы»: ей по душе, что он это заметил. Также Беатрис забавляет его английский с безукоризненной грамматикой и идиомами невпопад. Что ей не нравится? Много чего. Особенно его зубные протезы, слишком белоснежные и сияющие, слишком ненатуральные.

Часть вторая

1

Этой ночью она отлично выспалась. Утром погружается в привычную рутину. Она обещает себе, что найдет время послушать компакт-диск, но потом забывает.

Спустя несколько месяцев приходит мейл. Где он взял ее адрес? «Достопочтенная госпожа, я даю мастер-классы в Жироне, в консерватории Фелипе Педреля. Ваше гостеприимство не забыто. Могу ли я оказать вам ответное? Если вы приедете в Жирону, я с удовольствием отплачу вам за ваше радушие. Готов встретить вас на вокзале в любое время». И подпись: «Ваш друг Витольд с трудной фамилией».

Она отвечает ему: «Дорогой Витольд, друзья в Барселоне с удовольствием вспоминают ваш визит. Благодарю за любезное приглашение. К сожалению, занятость не позволит мне приехать в Жирону. Желаю вам успешно провести мастер-классы. Беатрис».

Она наводит справки. Человек с трудной фамилией не соврал: он дает мастер-классы в Жироне. Почему именно в Жироне? Он определенно не нуждается в деньгах.

Чем больше она думает о его возвращении в Каталонию, тем более странным оно ей кажется.

Она пишет ему второе письмо: «Почему вы здесь, Витольд? Пожалуйста, будьте честны со мною. У меня нет времени на красивые выдумки. Беатрис».

Она удаляет: «У меня нет времени на красивые выдумки» и отправляет мейл. У нее нет времени не только на выдумки, но и на околичности, игру слов, завуалированные намеки.

Ответ приходит сразу: «Я здесь ради вас. Я не забываю».

2

Весь день она размышляет об этом «ради вас». Что бы ни значили эти слова по-английски – или по-польски, который, вероятно, стоит за его английским, – что они значат на самом деле? Он здесь ради нее, как в пекарню заходишь ради того, чтобы купить хлеб? И как понимать его «здесь»? Что это ему дает, если его «здесь» означает Жирону, а ее «здесь» в Барселоне? Или он здесь ради нее, как человек в церкви ради Гос-пода?

3

В молодости она всегда следовала порывам. Доверяла своему сердцу. «Да», говорило ей сердце. Или «нет». Но (слава богу!) она уже не молода. Она стала мудрее, стала благоразумнее. Видит вещи такими, как они есть.

И что же она видит в поляке? Мужчину на закате карьеры, вынужденного в силу обстоятельств – возможно, финансовых – взяться за работу, согласиться на которую в иные времена он счел бы ниже своего достоинства (консерватория Фелипе Педреля – не самое престижное учебное заведение), мужчину, который, оказавшись в одиночестве в чужом городе, решает затеять интрижку с женщиной, случайно встретившейся ему на пути. Если она согласится, что́ это говорит о ней? Или даже так: что́ это говорит о ней, если этот мужчина считает, что она способна согласиться?

4

Кроме мужа, у нее не было серьезных отношений. Однако Беатрис годами выслушивала признания и откровения подруг. Она также не обольщалась насчет того, как обычно ведут себя мужчины ее круга. Из своих наблюдений она не вынесла ни большого уважения к мужчинам с их потребностями, ни желания, чтобы волна мужской страсти захлестнула ее с головой.

Беатрис никогда не любила путешествовать. Муж считает ее нелюбопытной. Он ошибается. Она любопытна, даже очень. Но ее интересует не широкий мир и не секс. Так куда же направлено ее любопытство? Ей любопытна она сама. Любопытно, почему, несмотря ни на что, мысль о поездке в Жирону щекочет воображение и вызывает улыбку.

5

Она без труда находит дорогу к консерватории – безликому зданию в старой части города. Коридоры пусты (середина дня). Следуя за знакомой мелодией,