Воздействие лечения явно видно, теперь воришки похожи на полностью здоровых людей, однако, никак себя как разумные личности не проявляют. Я занялся приведение в себя Толика, даже посадил его и еще раз потратил процентов десять на его голову и все тело, мало ли где у него кровь запеклась.

Ну, сидеть он может и даже глаза открыл к моей искренней радости. Только, взгляд полностью убитый у парня, хотя, на команды немного реагирует. Поднял его за руку, даже стоять может, только упал быстро из-за толчка поезда мне на руки.

Судя по всему, Толик задрал чехол на Палантире и коснулся его голой рукой.

Света же схватила шар в чехле и после более мягкого удара уронила его на ковер в проходе.

Сажаю Толика на свое место и спускаю вниз Свету. Еще один курс лечения и она тоже открыла глаза, в которых нет ничего осмысленного.

Тут мне в глаза бросается какой-то предмет в пластике, лежащий в самом углу прохода. Я не хватаю его в руки, сначала надеваю перчатки из упаковки, очень удобные и качественные, и только после этого поднимаю эту штуку.

Такой брикет граммов на десять с чем-то зеленоватым внутри.

Запаян в несколько слоев пластика и втянут внутрь вакуумом.

— Да это же гашиш! — доходит до меня.

Ну, правильно, что-то такое и должно оказаться в багаже этой парочки!

Если этот брикетик валяется на полу, значит, выпал из руки кого-то из них.

А зачем они его достали тогда? Наверняка, чтобы ко мне подложить в чемодан! Поэтому и перчатки высокие надели на всякий случай!

Это месть такая, как и подсказывало мне сильно развитое предчувствие. Подарок такой от парочки наркодилеров или просто перевозчиков этого добра человеку, которых их обидел. Не знаю, почему везут наркотики на поезде, а не в грузовике.

Я слышал, что обычно так и происходит с наркотиками, отправляют груз в каком-нибудь товаре по-черному.

Так бы позвонили знакомым операм в Питере, а у них они, наверняка, есть везде.

Меня бы приняли с гашишом на Московском вокзале. Опера себе галку за поимку опасного преступника получат и премии, Толик со Светой порадуются за свою подлость и предприимчивость

Я же, в теории, отъеду лет на восемь в места не столь отдаленные. Ну, это только в теории, на практике никуда я не поеду.

Однако, попутчики мои больше не радуются своей задумке, а тупо смотрят в одну точку, почти не моргая.

Я пересадил послушную моим командам девушку на свое сидение, поближе к Толику и приподнял уже их сидение.

Два чемодана и две кожаные сумки, смысла что-то искать точно нет. Раз у них есть такой приготовленный к перевозке брикет с гашиком, значит, и еще что-то найдется. И много, иначе они не стали бы такими немалыми порциями разбрасываться, это для личного употребления, как мне кажется.

От себя оторвали, чтобы мне серьезные проблемы устроить.

Я бы с такими делами разобрался, только, тогда мне придется на государство работать всю оставшуюся жизнь.

Оно и не плохо, помочь даже той же верхушке из элиты, только, свою личную свободу я теперь очень ценю.

И даже в золотой клетке сидеть не хочу, если уж совсем жизнь родных не окажется в опасности.

Теперь у меня лично в этом мире таких и нет, только Брат получается, однако и родители все же мои, и сестра, и дети их, все они мои единокровные родственники.

Не хорошо будет всех подставить, а теперь это очень вероятно.

Ладно, пойти на сотрудничество никогда не поздно, а теперь стоит подумать, как выйти из этой ситуации сухим.

Совсем сухим не получится уже, в любом случае меня будут искать и вызовут, как минимум, на допрос именно как свидетеля.

Данные мои есть, паспорт потерянный использован ля покупки билетов — это не смертельно, обычная административка.

Поэтому вызовут Брата на дачу показаний, вместо него могу и я сходить к следователю.

Дело, может, и не завели бы, кто его знает, что с такими людьми непутевыми случилось, никакие томографы это тоже не покажут. Воспаления и повреждений в мозгу нет, а то, что дебилами стали, так хрен его знает, что употребили в поезде.

Что случилось с попутчиками — медицина сразу или даже никогда точно не разберется, все видимые повреждения в мозгу я уже устранил.

Наверняка, они тоже есть в базе данных, как криминальные личности, очень уж они такие деловые, уверенные в себе и злопамятные. Похоже, что уже привлекались, Толик то точно.

А когда обыщут их багаж, тогда и начнется серьезный розыск попутчика по купе. Да еще с левым паспортом.

Сразу полицейским в голову полезет настойчивая мысль, что я заодно с ними в купе оказался. По одному поводу, раз использовал пропавший документ.

Правда — именно то, что товар останется при них — это мое стопроцентное алиби, что я тут не при делах.

И что мне с ними делать теперь?

Обыскать багаж, найти нехорошие вещи и выкинуть куда-то? Избавиться от них?

Тогда эту парочку отправят в обычную больницу, если ничего при них не найдут.

Только, меня после этого настоящие хозяева груза начнут разыскивать, чтобы поговорить сурово и беспощадно.

То есть, не меня, а моего Брата. Я могу его защитить, да и он теперь постоять может за себя, однако, всю семью защищать замучаешься, да и не получится это — на долгие месяцы в осаде сидеть.

Глава 3

Это сильно опаснее будет, чем с родной полицией разбираться с позиции простого свидетеля.

Тут ведь уже выступать как сильно могучий маг не очень желательно, обычным гражданином придется прикидываться.

А то, слово за слово и вы уже выносите собеседников в подвал и думайте, куда девать тела.

Прикидываться нормальным гражданином, который ничего не видел, не слышал и вообще с ними не общался, потому что это оказались опасные и здорово неприятные ему люди. Потом они чего-то приняли внутрь и уснули на своих полках, я их не трогал, тихонько собрал свои вещи и просто ушел. По-английски, вообще не прощаясь.

— Мне чужие проблемы ни к чему, товарищ начальник. А паспорт просроченный — так это нашел потом и перепутал просто, когда в поездку собирался с новым документом. За такое не расстреливают, товарищ начальник. Готов понести заслуженное наказание, оплатить штраф в пару тысяч, — вот как-то так примерно это будет звучать.

Такая у меня будет надежная позиция на допросе. Вполне себе надежная, если я не оставлю своих отпечатков на их вещах. Надеюсь, что в резиновых перчатках точно не оставлю.

Нет, криминальный товар придется оставить при этой парочке. И этот пакетик тоже.

Если его и все остальное обнаружат и конфискуют соответствующие органы, тогда ко мне никаких вопросов не должно возникнуть от наркодилеров. Все будет понятно, курьеры обдолбались и завалили дело с потрохами, товар конфискован, пора считать убытки.

Ну, может и появится кто-то с вопросами, можно так же выступить невинным свидетелем того, что сам не можешь объяснить.

От чего они так сдурели? То есть, просто отключились незаметно?

Однако, что теперь с ними делать, им же в Москве выходить? Ждут их там с товаром, наверно, очень ждут.

Держат их появление на перроне под контролем, не зря они несколько раз в день эсэмэски отправляют, каждые четыре часа. Как роботы прямо и еще напоминают друг другу постоянно про это дело.

Если я их выведу, как добрый человек, на перрон с вещами, мне же эти вещи нести придется.

Ту же наркоту перенес на пару метров — уже заработал лет восемь. В лучшем случае.

Если потом полиция просмотрит камеры и увидит мое деятельное участие в выносе сумки или чемодана с товарной партией наркоты.

Вдруг их уже отслеживают с таким товаром, а меня тут же примут с багажом в руках, как сообщника. Доказывай потом недоверчивым ментам про свое просто желание помочь сердешным недоноскам, когда на ручке чемодана твои отпечатки остались.

Ладно, я сразу проверил, как тела с отсутствующим взглядом реагируют на мои команды и вскоре убедился, что вполне нормально. Если дать в руки чемодан и надеть сумку на шею, вполне спокойно можно вытолкать их на перрон и там оставить.

Ведя за руку и постоянно управляя телами с помощью ясных и понятных команд, а то они под вагон обязательно упадут. Нет, точно грохнутся, их так просто из вагона не пнешь на выход.

Что-то делать они