Я повел ее в парк, мы сели на лавочку и она выложила все как на духу — как сегодня ее уволили с работы, выплатив сущие копейки, которые в итоге она или потеряла или украли — уже не важно. В конце эмоционального монолога она просто разревелась. Так по детски, искренне, не стесняясь. А я смотрел на нее и понимал, что пропал окончательно. До этой минуты я вообще не верил в любовь, а уж в любовь с первого взгляда тем более. А сейчас готов был спорить на что угодно, что влюбился…

Макс выяснил, кому принадлежит машина, на которой уехала Лиза. Оказалось, что это мужик из того же поселка. Что их связывало, я пока не знаю, но обязательно выясню. и лучше для этого мужика, что с моей Лизой они просто соседи. Иначе я ему шею точно сверну.

Перед глазами стоял образ моей Лисы. В нее невозможно не влюбиться с первого взгляда! И сегодня я влюбился снова. Нет не так — я ведь и не переставал ее любить. Она единственная, кто мог вызвать во мне такие эмоции.

Я прикрыл глаза, и в памяти начали всплывать картинки из прошлого…

***

Ветер трепал ее волосы, а она смеялась над моими глупыми шутками. И клацала зубами. Чистая невинность. Такая манящая. В ней оказалось все, что мне было так необходимо — искренность, живость, преданность…

— Ты замерзла, иди я согрею тебя, — и я сгреб ее в охапку. Близость ее губ взорвала мозг и он перестал контролировать и сдерживать мои желания. Я поцеловал ее, сначала несмело. Но не встретив сопротивления, поцелуй стал более настойчивым. И вот мы уже как сумасшедшие целуемся на мосту, не обращая внимания на прохожих. Это был наш первый поцелуй — мой и ее. Я впервые целовал любимую девушку. И все, что было до этого — было безжалостно стерто из памяти, из жизни. Осталась только она!

***

— Макар, — голос друга заставил меня вернуться в реальность. Теперь и в этой реальности мне было чем жить.

— Ну чего ты орешь?

— Ты бухаешь, чтоли? — Макс вырвал из рук стакан с вискарем.

— Нет.

— Знаешь, что. Если ты сейчас начнешь по новой, я тебя убью собственными руками.

— Нет Макс, не начну. Теперь я не стану убиваться, а докопаюсь до правды.

— А стоит ли? Ты же видел — она не печальная, не убивается, живет и здравствует. Да еще и с мужиком каким-то. А ты чуть на тот свет не отправился из-за этой стервы.

— Не кипятись. — мне не понравилось в каком тоне он говорит о Лизе. — мы ничего не знаем. И пока я не узнаю — не смей говорить таким тоном о ней.

— А ты, друг и впрямь сошел с ума. Прости, но ты ведешь себя как нарик, который соскочил, а потом ему снова дозу подкинули. — Макс разозлился не на шутку.

— А может так и есть. Кому как не тебе знать, что она всегда была моим наркотиком. Ты любил кого нибудь?

— Да сохрани господь! Я на тебя идиота насмотрелся!

— А я ее до сих пор люблю. Сегодня как увидел, и все…

Макс прав. Я конченый наркоман. И имя моей зависимости — Лизавета. Моя Лиса. Если бы она только призналась мне во всем — почему бросила, почему сбежала тогда, — я бы все ей простил. Только бы она любила меня как прежде. За эту дозу я бы все отдал…

Глава 5 Лиза

Вечер мы провели с ребятами за примеркой обновок и приготовлением вкусного ужина. С вкусняшками моим бойцам пришлось повременить, конечно, чему они были крайне недовольны. Но спорить с мамой они не решились — у меня был козырь в рукаве. На следующих выходных в город приезжал цирк. И я им обещала, что если они будут вести себя хорошо, мы обязательно сходим. Поехать мы должны были с Толиком и его детьми, но теперь эта идея не казалась мне такой уж замечательной.

Когда Яр и Свят наелись и улеглись смотреть мультики, я прибирала на кухне. В дверь постучали — прибежала Катька, моя почти подружка. Она единственная, с кем я могла поговорить по душам, кто поддерживала меня, когда я только приехала и когда было совсем туго, выручала по мелочам. В общем, за четыре года в Лесном, мы с ней действительно подружились. А «почти» лишь потому, что она не знала о моем прошлом. О том, что я не рассказывала никому и никогда. О том, что должно быть стерто из памяти, но никак не забывалось.

— Привет, как город? Где пацаны? — Катька была немного младше меня, но в любви ей не везло и она до сих пор жила с родителями. Поэтому она полюбила моих сыновей как родных.

— Город стоит. Пацаны в зале, мультики смотрят. Как теть Маша и дядь Коля?

У Катюхи были просто мировые родители, мы с ними часто проводили время вместе, помогали друг другу по хозяйству. Они приняли мена как вторую дочь.

— Мама норм, а у папы давление подскочило. Мамуля надавала ему лекарств, лежит теперь страдает. — подруга любила родителей, и по доброму смеялась на ними.

А я запереживала — гипертония это вам не шутки. Моя бабуля долго страдала от давления и не справилась однажды. Я очень переживала тогда — после моего побега от Макара, она была единственным родным человеком. Со мной в Лесном она прожила год. Когда она ушла, Катькины родители помогали с похоронами и поддерживали меня после.

— Кать, вы бы свозили отца в город, не шутили бы с давлением. Он ведь молодой еще, назначат лекарства, и будет огурцом.

— Да его не уговоришь, уперся как баран. Может, ты поговоришь, хоть тебя послушает, может быть.

— Поговорю, обязательно.

— Ты лучше расскажи, как съездили. Выбила ты с них деньги? Будет у нас в детском саду новье или нет?

— Ой, Катюха, не знаю. Я там конечно распиналась, но сама знаешь — нас таких там перебывало. Теперь осталось только ждать решения.

— Ну ты у нас пробивная, идейная. Тебя послушают. Умеешь ты убеждать. С тобой садик расцвел. Должны же они поддерживать таких.

— Надеюсь. Не видела Ивана Семеновича после того, как вышли из администрации. Я ушла, а он еще там остался. Завтра утром зайду, узнаю.

— Подожди, а ты как назад вернулась? На