Шрифт:
Закладка:
Ощущение, что из-под ног уходит земля, усиливалось с каждым новым шагом, а сверху, словно удары молота, сыпались восторженные выкрики, адресованные старшему принцу Нолдор: «Астальдо! Астальдо! Астальдо!»
И никто не прославлял нолдорана, поднимающегося на холм с часами. Даже Аклариквет играл музыку без слов, но мелодию знали все: это была песня о любви, которой не суждено сбыться, спетая, когда на Валинор пала тьма. О любви того, кто её не достоин.
***
Когда полог шатра отодвинулся, Артанис, заранее знавшая, что увидит, смогла справиться с эмоциями и улыбнуться искренне. Без страха и жалости смотря в неподвижные мёртвые глаза, королева подошла к сыну Феанаро. Нежные осторожные руки эльфийки забрали костыль, став живой опорой, вместо деревяшки.
— Однажды, — едва слышно произнесла Артанис, поддерживая двоюродного брата, помогая ему идти, — ты остановил меня на краю пропасти, не позволил ветру сбить со скалы. Теперь моя очередь.
Маэдрос почувствовал взгляд брата, ощутил его эмоции, но не посмотрел в ответ.
— Надеюсь, ты без топора, — усмехнулся старший Феаноринг, любуясь золотым сиянием волос, радуясь неожиданному теплу, подаренному гордой эльфийкой. — Вдруг перепутаешь меня с другими дровами?
— Не смешно, Нельо, — серьёзно сказала Артанис, и Макалаурэ поджал губы: брат не стал напоминать о своём новом имени!
«Я сам виноват! — с горечью подумал менестрель. — Только сам… Какой я был ничтожный!»
— Предлагаешь мне оплакивать себя? — хмыкнул Маэдрос, внимательно всматриваясь в толпу оценивающим взглядом.
— Никогда, — прищурилась Артанис, — никогда бы о таком не подумала. Видишь, я на твоей стороне. Разве я стала бы поддерживать слабака?
Старший Феаноринг промолчал. Переводя взгляд с верных Макалаурэ на «предателей» нолдорана, с сопровождения дочери Арафинвэ на подданных Нолофинвэ, Маэдрос, чувствуя тепло и поддержку двоюродной сестры, невольно улыбался уголками губ. Всё вовсе не так плохо, как могло показаться.
— Благодарю, что помогаешь идти на подъём, — понизил голос Феаноринг, когда холм приблизился.
— Спускаться сложнее, ты не знал? — слова Артанис прозвучали предупреждением. — Может понести, и тогда падение неизбежно. Скатишься в самый низ. А, падая на пути вверх, просто на время останавливаешься.
— Зависит от крутизны склона, — заставляя себя говорить о горах без содрогания, поддержал тему бывший пленник Моргота.
— Здесь холм достаточно пологий, — взгляд сияющих глаз стал озорным, — Нолофиньо бы не полез по отвесной скале. — Артанис спокойно и уверенно посмотрела в серые глаза, которые больше не казались глазами чудовища. Рядом уже был не восставший из могилы монстр, но эльф, живой и способный чувствовать. — Я приехала объявить о независимости рода Финдарато Инголдо. Удивлён?
— Пожалуй, да, удивлён.
— Ты многое пропустил, — Артанис прижалась теснее, касаясь головой чуть ниже плеча. — Когда Вала Намо передал нам радостную весть, наш с Финдарато отец прозрел и бросился вымаливать прощение Владык. Он отрёкся от власти, отдал сыну своё кольцо. — Эльфийка усмехнулась. — Мы отреклись от отца, Нельо. Но не от матери. Тебя, наверно, это не обрадует, но сейчас тебе с успехом заменяет костыль тэлерийская королева, которая пришла в Эндорэ ради собственных владений. Я не собираюсь подчиняться нолдорану, потому что не имею никакого отношения к этому народу. А теперь о приятном: взгляни, как смотрит на нас Нолофиньо.
Лорд Маэдрос широко улыбнулся.
***
Финдекано не стал подниматься на холм. Оставшись у подножья, окружённый верными эльфами и восторженными словами, принц взглядом поприветствовал Макалаурэ, подошедшего со своими воинами с другой стороны. Столько сильных, способных держать оружие мужчин… Что это значит? Нолдоран в безопасности или наоборот?
— Астальдо! Айя Астальдо! Вечная сияющая слава!
— Айя доблестный воин! Храбрейший из живущих! Да не угаснет его слава вовек!
— Айя Астальдо!
***
— Я снова чувствую себя частью легенды, — улыбнулась Зеленоглазка, с толикой иронии смотря на Митриэль. — Лорд Маэдрос и прекрасная золотоволосая леди! Что? Ты не знаешь, о чём я? Неужели эта сказка затерялась в вашей заморской Благословенной Земле? Не любили вспоминать о злых деяниях одного из Валар?
— Какая ещё сказка? — зло спросила травница, пытаясь делать вид, что слушает речь своего нолдорана, а на самом деле ища глазами в толпе сыновей или их жён.
— Жила в одном поселении прекрасная эльфийка, — нараспев заговорила колдунья, с удовольствием замечая, что её слова занимают окружающих больше речи нолдорана, — и был у неё возлюбленный жених, великий воин и охотник. Разумеется, тоже красивый. Но однажды этот эльф пропал в лесу, и все думали, что несчастного сожрал волколак. Конечно, безутешная невеста не верила слухам, ждала, надеялась. Но эльфийка была настолько красива, что в неё влюбился соплеменник. Это был… Как вы говорите, скользкий тип. Лжец и бессовестный наглец, приписывающий себе чужие заслуги, называющийся красивыми именами, присваивающий титулы. В какой-то момент его имя стало длиннее…
Поймав осуждающий взгляд Митриэль, Зеленоглазка злорадно хмыкнула.
— Этот мерзкий, но безумно привлекательный негодяй стал ухаживать за красавицей, предлагая взамен на любовь нажитые нечестным путём богатства. Дева не знала, как поступить, думала, думала… И вдруг на поселение напало войско хозя… Моргота. Это были жуткие твари и уродливые орки. Они резали, жгли, насиловали. Красавица не умела сражаться, поэтому пряталась в доме. И вдруг вылетела сорванная с петель дверь, и вошёл воин. Он был настолько страшным и отвратительным, что никто не смог двинуться с места. Орк уже собрался сделать много плохого, как вдруг увидел красавицу. Да-да, вы правильно подумали — это был тот самый жених, которого похитил Моргот, превратил в орка и заставил себе служить. Увидев любимую, он вспомнил прошлое, перебил напавших на селение орков и захотел снова жить обычной жизнью.
— Но красавица выбрала предателя и лжеца, — хмыкнула Митриэль.
— Бывший жених тоже стал предателем, — подмигнула Зеленоглазка, — он же вёл орков, которые ему доверяли, а потом перебил их. Как бы то ни было, история закончилась плохо. Красавица не смогла простить себя за то, что не приняла любимого в новом обличии, а лжец потерял нажитое нечестно богатство. И дева истосковалась, извела себя и угасла.
— Замечательная легенда, — скривилась знахарка. — Хотя, чего ожидать от Мориквэнди?
— Того же, чего и от Нолдор, — хихикнула Зеленоглазка. — Желания быть свободными от сильных мира. Учиться у них, но не принадлежать им. Я не права?
