— Он должен знать, что ты ждёшь его.

***

Признаюсь, я боялась. Но уже не самого парня, а увидеть ненависть или обиду за свой страх. Он всё ещё присутствовал, однако я не могла позволить ему овладеть собой, так как те светлые чувства, от которых я не могла избавиться, заставляли меня полдня мучиться и презирать себя. Я сидела в офисе редакции, не способная перевести даже элементарные немецкие местоимения, так как чувствовала, что сейчас должна быть не здесь. Минсу дал мне адрес психиатрической лечебницы, в которой Джунён лечился целый год, и даже предложил самому подвести меня, если я решусь туда поехать. Я была рада, что он не злится на меня за то, что я кинула его друга, и понимает, что одна я бы не поехала, но я сказала, что ещё подумаю. И хоть сейчас я жалела, что не приказала ему сразу же заводить машину и ехать туда, понимала, что не могу осилить себя. Я боялась, что Джунён никогда не излечится. Что, даже если его выпишут через некоторое время, у него опять будут приступы неадекватности. Боялась, что когда-то он попадёт в такое состояние, что даже убьёт человека. И, может, если его не навещать, он решит, что никто его не ждёт и он не захочет выписываться.

— Сонхи, поднажми на газ, если хочешь когда-то попасть в штат, — проговорил шеф спокойным тоном, проходя мимо моего стола, и я не сразу различила его слова, лишь потом поняв, что уже полчаса пялюсь на открытый документ Word, в котором не было напечатано ни буквы.

— Да, поднажму на газ, — прошептала я через несколько минут и, сняв очки, быстро достала телефон, набирая номер Боёна.

Мне казалось, что если ещё больше буду метаться из стороны в сторону, то свихнусь сильнее, чем сам Джунён, поэтому, едва услышав в трубке голос соседа, я протараторила в один голос:

— Твой брат вернулся в лечебницу. Надо навестить его.

— Сонхи, — голос парня немного задрожал, и я застыла в ожидании, даже не предполагая, что он может ответить. — Это не самая лучшая идея.

— Это не идея, Боён, не бизнес-план, не благотворительная акция. Это твой брат, который нуждается в семье! — прикрикнула я, ни капли не жалея о своём приказном тоне, и нагло игнорировала сердитые поглядывания начальника в свою сторону.

— Сонхи, мы можем вечером поговорить? Я сейчас на важном брифинге, — проговорил он недовольным тоном, но я не желала нажимать на отбой.

— Ты готов помочь всему миру, каждой бродяжке, но только не родному человеку. Да что же между вами такого случилось, что вы не можете вынести существование друг друга?

— Я заеду за тобой через час, — коротко ответил он и бросил трубку, оставив меня ещё несколько секунд слушать гудки.

Кажется, я разозлила Боёна и совсем не чувствовала вину за это. И правильно, ведь, если б я не высказалась ему, то сильно жалела бы об этом. Я не считала, что вмешиваюсь в дела чужой семьи, так как они сами заставили меня стать свидетельницей своих проблем. Я просто не имела права оставить всё, как есть. Прикинуться, что Джунёна никогда не было в моей жизни, продолжить улыбаться каждое утро своему соседу, перестав видеть в нём его брата. Я считала себя обязанной заставить хоть кого-то из них сделать шаг, который должен был быть сделан в течение этого года.

Когда Боён подъехал на такси ко входу бизнес-центра, я уже стояла в ожидании его. Соврав шефу о том, что я нехорошо себя чувствую, я знала, что он не совсем поверит мне, но лучше сегодня уже не работать, чем делать это отвратительным образом.

— Не выходи, — холодно приказала я парню, который открывал дверь, и, не обращая внимания на его вопросительный взгляд, уселась рядом с ним.

Тот быстро передвинулся в противоположную сторону салона и неуверенно посмотрел на водителя такси. Всё не смотря в его сторону, я продиктовала таксисту адрес лечебницы и, посмотрев на Брёна, быстро растеряла всю свою уверенность. Он был недоволен, и я бы даже сказала, что впервые вижу его таким сердитым.

— Откуда ты знаешь этот адрес? — спросил он тихим голосом, нахмурив брови, пока доставал мобильный из кармана брюк.

— Минсу сказал, — коротко ответила я, повернув голову к опущенному окну.

Лечебница находилась загородом, а значит, я проведу весь час, любуясь видом из окна, чтобы не ощущать вину за свою наглость перед Боёном.

— Бора, отмени встречу с венскими спонсорами. Попроси у них прощения и придумай хорошее оправдание за моё отсутствие, я физически не смогу присутствовать на этой встрече, — на этих словах я слышала, как тон его голоса повысился, и сглотнула слюну, подумав о важности этой встречи.

Может, она решала судьбу каких-нибудь беспомощных стариков, приюты для которых эти спонсоры собирались обеспечить. Только сейчас я осознавала, что фактически похитила своего соседа, который даже не сопротивлялся и ни разу не попросил таксиста немедленно развернуть машину. Лишь через несколько минут после того, как Боён отключился, я решилась нарушить тишину, повернув к нему виноватый взгляд.

— Надеюсь, отмена твоей встречи не сильно всё подпортила. Я просто… иначе не могла, — я говорила обрывисто и с дрожащим голосом, чувствуя себя паршиво, на что парень тяжело вздохнул, скривив уголки губ в успокаивающей улыбке.

— Я тоже надеюсь, — ответил он, что совсем не утешало. — Но мне всё равно пришлось бы её отменить, так как наш переводчик с немецкого ещё после возвращения в Корею уволился из-за низкой оплаты своих услуг. На самом деле, я… — он замешкался и вдохнул немного воздуха ртом перед тем, как продолжить, — я хотел попросить тебя заменить его на этой встрече, но вчера как-то…

— Я согласна, — перебила я его, не давая себе даже секунды на раздумья. Это ж не просто статьи переводить, тут нужен профессионализм и серьёзный подход. — Я побуду вашим переводчиком на этой встрече с условием, что ты поговоришь с Джунёном.

— Я не люблю смешивать личную жизнь с рабочей, — проговорил он, задумчиво качая головой.

— Твоя рабочая жизнь давно заменила личную. Ты же говорил, что возьмёшь отпуск, — сказала я, удивляясь тому, как наш разговор перевёлся в совсем другое русло.

— Я не люблю отдыхать, Сонхи, — он смотрел на меня уставшим взглядом, и, не успела я спросить почему, как он, подсев чуть ближе ко мне, ответил на мой немой вопрос: — Я боюсь, что если перестану работать, то начну волноваться о своей семье. А заботиться о них намного сложнее, чем о людях, выживших после землетрясений в Токио.

— И что же стало «землетрясением» для твоей семьи? — я начинала говорить на его языке, так как пыталась понять этого человека.

Мне хотелось, чтобы хотя бы Боён поделился своей проблемой, ведь хранение её в себе не помогло ни одному из братьев.

— Наш отец, — еле слышно ответил он, опустив взгляд вниз, и я заметила, что ему сейчас сложно говорить.

Я совсем не ожидала увидеть такого проявления эмоций и совсем не знала, что делать, если парень начнёт плакать. Поэтому сделала единственное, что пришло в голову в этот момент. Подсев к нему вплотную, я крепко обняла его, неосознанно ощущая, что температура его тела не такая высокая, как у Джунёна. Он прерывисто дышал мне в шею, не произнося ни слова, и я не решалась хоть как-то нарушить тишину, медленно поглаживая ладонью его спину. Сейчас я понимала, какой навязчивой оказалась, ведь Боён так же нуждался в помощи. Забитый работой ежедневный график заменял то лечение, которое проходил Джунён.