Шрифт:
Закладка:
Вова понурился. Мы с ним стояли на улице, рядом с гаражом — в котором опытные работяги объясняли новичку, как поставить машину на домкрат и снять колесо, ничего себе при этом не сломав. Новичок смотрел на демонстрацию, как баран на новые ворота.
— Ладно, не кисни, — толкнул я Вову локтем. — Сам не в восторге. Но так уж жизнь устроена: иногда надо терпеть кое-какие вещи. Если знаешь, ради чего.
Вопрос о помолвке с Надей был, в общих чертах, делом решённым. Молодые благоразумно решили подождать, пока Надя закончит обучение. А Вове Нина тонко намекнула, что ему тоже неплохо бы получить какое-нибудь образование, пользующееся уважением. И теперь Вова угрюмо присматривался к учебным заведениям Санкт-Петербурга.
Состояние его было небольшим, но стабильным. Дворянство, в виде особой милости выделенное императором, подразумевало некий клочок земли, приносящий доход. Сам Вова этого клочка в глаза не видел, но изменение финансового положения почувствовал быстро. Так что потянуть учёбу смог бы без труда. В плане денег — так точно, а за голову его я был спокоен. В мастерской работает как надо — значит, и на науки перестроится.
— Может, купить этот диплом — и не париться? — спросил вдруг Вова, у которого мысли таинственным образом сошлись с моими.
— Не стоит, — покачал я головой. — Давай честно, Вов. Вы с Надей — из разных миров. Пока у вас чувства свежие — ладно, но потом… Тебе ж первому неприятно станет, что она вся такая умная и интеллигентная, а ты — автомеханик с титулом. Бухать начнёшь. Руку на неё поднимешь…
— И откуда ты, в свои семнадцать, такой умный? — воскликнул Вова со смесью восхищения и раздражения.
— Книжки читал про психологию отношений, — соврал я. — Ладно, поеду. Помни, Вова! Головой! — Я постучал пальцем по голове и этим же пальцем указал на гараж.
— Да езжай уже, сиятельство, — отмахнулся Вова. — Разберусь. Чай, не в первый раз замужем.
На обратном пути я увидел мужчину, голосующего возле дороги. В шляпе и в огромных солнечных очках, плюс — наглухо запахнутый плащ. Усмехнувшись, я подъехал к тротуару.
— Ну вы и маскируетесь, — сказал, когда Витман уселся рядом со мной. — Прямо как в шпионском кино.
— За мной следят, — сказал Витман, сняв очки. — И это — не люди императора.
— Правильно, — кивнул я, выезжая обратно на дорогу. — Чего-то в этом роде мы и ожидали. И вы думаете, что маскарад вам поможет?
— Нет, — с язвительностью в голосе ответил Витман. — Но я думаю, что они думают, что я думаю, что маскарад мне поможет. Показать, будто не заметил слежки, я не мог. Поэтому показал, что слежку заметил, и мне действительно есть что скрывать.
— Браво! — восхитился я. — Ну что, нам нужны ещё доказательства?
— Нужны, — твёрдо сказал Витман. — Пока всё, что мы можем утверждать наверняка, это то, что я вам уже говорил. Ниточка ведёт во дворец, на самый верх. Но показывать пальцами и называть имена мы ещё не готовы — согласитесь, капитан Чейн.
— Пожалуй, — поморщился я.
Сбор доказательной базы никогда не был моей сильной стороной. Я предпочитал действовать напрямую. Но в этом мире меня никто не спрашивал, как я предпочитаю действовать.
— Хорошо, что вы поставили меня в известность только постфактум, — вздохнул Витман. — И через Кристину. Иначе я, во-первых, никогда бы не согласился на эту авантюру, а во-вторых, попытался бы вас убить.
— Знаю, — пожал я плечами. — Как говорит один мой хороший друг — не первый раз замужем.
— И почему, интересно, меня не покидает ощущение, будто я посвящён едва ли в сотую долю ваших грандиозных замыслов? — проворчал Витман. — Чёрт подери, Барятинский! Это я — ваш начальник, а не наоборот!
— Вы принесли то, что я просил? — от ответа на сентенцию Витмана я решил воздержаться.
Неразборчиво ворча себе под нос, Витман вытащил из кармана полотняный мешочек. В моём мире в фэнтезийных и исторических фильмах в таких мешочках носили деньги.
— Амулетов более сильных в Империи нет, — предупредил Витман, не торопясь передавать мешочек мне. — Это — сокровище, капитан Чейн. Весь ваш род столько не стоит.
— Да ладно пугать. — Я схватил мешочек и сунул не глядя в карман куртки. — Я один стою больше, чем любая ваша цацка, и вы это прекрасно знаете. Не стоит придавать такое большое значение инструментам. Те, кто ими пользуется, всегда будут цениться выше.
— Иногда мне жаль, что я — не ваш отец, — вздохнул Витман. — Я бы не запустил до такой степени ваше воспитание.
— Но тогда я не смог бы жениться на вашей дочери, воспитание которой вы запустили не хуже, — возразил я.
— У Кристины с воспитанием всё было прекрасно до тех пор, пока ей не исполнилось пятнадцать, — проворчал Витман. — Собственно, её воспитанием занималась мать… А потом Кристина вдруг резко от неё отмежевалась и стала папиной дочкой. Переходный возраст, полагаю.
Угу. Или, чуть более корректно, переселение душ. Женщина, которую сожрала тварь из бездны, какими-то путями нашла тело Кристины и выбила её оттуда. Сама, либо с чьей-то помощью. Витман, насколько я могу судить, не в курсе. Статс-дама Алмазова — тем более.
Интересно, а прорицательница эту «ниточку» видела? А то, может, и там руку приложила? Хотя, если и так — ни за что ведь не скажет, зараза хитро… умная.
— И что это ещё за «жениться»? — спохватился Витман. — Вы что, уже решили… А как же академия⁈
— Расслабьтесь, папа, — улыбнулся я. — Давайте для начала все доживём хотя бы до сентября. Где вас высадить?
Я высадил Витмана на автобусной остановке за пределами Чёрного Города и поехал, наконец, домой.
Хотелось бы сказать себе, что можно расслабиться, хотя бы ненадолго, но — нет. Во-первых, завтра свадьба Нины. Во-вторых, те, кто следили за Витманом, получили подтверждение: я «тайно» с ним встретился и что-то обсудил. Мы даже не ставили глушилку во время разговора, так что наш разговор могли при помощи какой-то магической премудрости и подслушать.
Кто может вести тайную слежку? Люди Витмана, тайная канцелярия — отпадают. Императорская гвардия — немного про другое. А значит, мы выманили на себя мсье Локонте.
Ход его мыслей был довольно предсказуем: «Кто-то похитил цесаревича у меня из-под носа! Кто⁈ Кто теоретически мог такое устроить? Это должны быть люди, обладающие невероятными ресурсами и огромным опытом. Неужели император что-то заподозрил и пытается меня спровоцировать? Нет, он бы не осмелился. Значит, кто-то… Подобную операцию смогла бы провернуть только тайная канцелярия! Точно. Прослежу-ка я за Витманом».
Я улыбнулся летящей под колёса полосе дороги. Ну вот мы и поменялись ролями, мсье Локонте! Теперь я задаю ритм, а ты пытаешься поспеть. О, конечно, у тебя предостаточно ресурсов, о которых я, вероятно, даже не подозреваю. Но, поверь, мне тоже ещё найдётся, чем тебя удивить.
Ты только появись. Покажи своё лицо.
* * *
Дома меня встретила Китти — обворожительно улыбаясь.
— Привет, — устало сказал я. — Обед я, так понимаю, пропустил?
Улыбка истаяла. Китти после случившегося ночью ожидала, видимо, другой реакции.
— Подам сию же секунду, ваше сиятельство, — пробормотала она. И, приблизившись, доверительно шепнула: — Вам нужно хорошо питаться, ваше сиятельство. Вы кажетесь таким сильным и мужественным, а на деле — такой хрупкий…
— Подойду в столовую через пять минут, только переоденусь, — кивнул я, не обратив внимания на вторую часть.
Китти озадачилась ещё сильнее, но больше ничего не сказала. Я поднялся по лестнице и, оглянувшись, открыл дверь в свою комнату.
Великий князь Борис сидел на подоконнике с книжкой про духов и клевал носом. Когда я хлопнул дверью, он встрепенулся.
— Костя!
— Я тебя предупреждал насчёт окна? — сердито буркнул я.
Штора была отдернута.
— Да, прости…
Борис спрыгнул на пол, бросил книгу на стол и подошёл к постели.
Я задёрнул штору, достал из кармана мешочек.
— Одевайтесь, ваше высочество. Здесь пять амулетов, надеть нужно все, но вот этот — последним.
Борис послушно надел на шею четыре амулета, замкнул последовательность указанным. И как только тот с тихим звяком опустился на остальные, все они исчезли. Борис вздрогнул.
— Чудно, — кивнул я. — Теперь никто не узнает, что вы чем-то защищены, а работают амулеты прекраснейшим образом.
— А как их снять? — Борис попытался схватить невидимые амулеты и не сумел.
— Вам — никак. На то есть специальная процедура. Но это — после.
— Костя. Мне всё это не нравится.
— У тебя был выбор, — напомнил
