– Конечно. Что же еще? Душа, дух – как ни назови – по-своему за нами приглядывает, даже если мы не обращаем внимания. Она приходит, когда наш разум тих, и у нас нет иного выбора, кроме как прислушаться.

– Да, доля смысла тут есть. Пока спишь, убежать не получится.

– Именно, – мягко сказала Дар. – Во всяком случае, далеко. Так, может, расскажешь, что происходит на самом деле? Тебе снятся сны? Ты просыпаешься из-за них?

Спокойный и проницательный взгляд Дар вдруг стал встревоженным.

– Ты что, прочитала мои мысли?

– Здесь темных искусств не нужно, – заверила Дар. – Ты не сводишь взгляда с «Языка сновидений» и, прости за выражение, словно призрака увидела – или таскаешь парочку за собой. Пожалуйста, не обижайся. Просто у меня был похожий опыт, и я знаю, это совсем не весело.

«Таскаешь за собой призраков».

Кристи-Линн не могла придумать более точного описания своих снов.

– У меня кошмары, – тихо сказала она. – Почти один и тот же сон уже несколько месяцев. Я устала.

– Ну, тут дело другое. – Дар поманила пальцем. – Пошли. Я хотела предложить валериану, но, думаю, беседа поможет лучше чая.

Она отвела Кристи-Линн в маленькую читальную зону в дальней части магазина, где пускала тонкую струйку голубоватого дыма ароматическая палочка на подставке в форме листа. Дар улыбнулась, села и похлопала по дивану.

– Давай немного поговорим. Иногда этого достаточно. Обдумать случившееся на трезвую голову, проговорить вслух – возможно, тогда получится разгадать истоки сна и его послание.

– Значит, мы вернулись к посланию, – напряженно подытожила Кристи-Линн.

– От него никуда не деться. Душа общается с нами через сны. Единственный способ от них избавиться – разобраться, что они пытаются сообщить. Если ты готова рассказать, я могла бы помочь.

Кристи-Линн глубоко вдохнула и медленно начала рассказ:

– Я под водой. На дне залива. Там машина Стивена. Он внутри. Как и женщина, которая была с ним в ночь гибели. Сначала их просто двое в машине, они мертвы. Но потом женщина открывает глаза и начинает говорить, но я ее не слышу. Просто знаю: она пытается мне что-то сказать.

– Как думаешь, что именно? – мягко спросила Дар.

– Не знаю. Может, просит прощения за кражу мужа. Только мне кажется, что нет. Мне кажется, там другое. Но не знаю что.

– Это все?

– Сначала было так, но несколько недель назад я узнала, что у Стивена и Хани есть ребенок – маленькая девочка, Айрис, – и теперь она тоже появляется во сне. Она в машине, бьется в стекло и зовет Нанни, свою прабабушку, но прабабушки там нет. Есть только я, но вместо помощи я уплываю.

Глаза Дар наполнились сочувствием.

– Бедняжка. После всего еще и ребенок. Неудивительно, что ты измотана. Ты явно жалеешь маленькую девочку, но мне интересно…

Кристи-Линн медленно подняла голову.

– Интересно что?

– Не происходит ли нечто еще, нечто чуть более глубокое. Из-за чего ты хочешь принять на себя такую ответственность. – Дар умолкла и расправила юбку. – Во снах вода обычно олицетворяет бессознательное, поэтому, когда я слышу про сны о воде, в голову сразу приходит вытеснение. Может, тебе пора обратить внимание на что-то, от чего ты пыталась скрыться?

Кристи-Линн хотелось уйти от ответа, но это бы не помогло разобраться со снами.

– Может, – наконец ответила она. – Но почему сейчас? Спустя столько лет?

Дар сложила руки на коленях и мягко улыбнулась. Так матери улыбаются детям, когда те задают вопросы, на которые невозможно ответить.

– Этого я знать не могу. Но могу сказать: у нас в сознании есть место, где мы прячем все нежелательные воспоминания, словно заплесневелый подвал, забитый вещами, которые никто не должен видеть – в том числе и мы сами. Мы думаем, оно закрыто, мы в безопасности. Но однажды, по неподвластным нам причинам, кто-то распахивает двери, и весь хлам вываливается наружу.

Кристи-Линн расстроенно вздохнула.

– Весь хлам про Айрис и Стивена.

Дар подумала над ее ответом.

– Возможно. Но самый очевидный ответ дать легко. И он даже успокаивает. Я знаю, тебе непросто далась история с мужем, и наверняка кажется, что дело только в ней, но, вероятно, есть нечто еще. Ты сказала, ты уплываешь во сне. Может, ты чего-то боишься, чего-то из прошлого. Или того, что может случиться в будущем. Нет вариантов?

Разумеется, варианты были.

Кристи-Линн кивнула.

– Мне просто хотелось списать все на историю со Стивеном.

– Есть другие неприятные воспоминания?

– Да.

– Думаю, с этого и стоит начать. Внутреннее «я» подсказывает тебе: время пришло.

Кристи-Линн напряглась.

– Время для чего?

– Время принять собственные воспоминания. Тебе никогда от них не уплыть. Так, может, лучше расслабиться и позволить им тебя догнать? Можно даже попробовать немного помедитировать перед сном. Попросить сны явиться. Спросить, что они пытаются тебе показать. Не забывай, это просто воспоминания. Они не способны навредить тебе без твоего разрешения.

Звон колокольчиков оповестил о новом покупателе. Кристи-Линн с облегчением вскочила на ноги, желая поскорее закончить непростой разговор.

Когда она шла к выходу, Дар сунула ей в руки упаковку чая.

– Все равно попробуй валериану. Может помочь.

– Спасибо. За чай и за уделенное время. Сколько я должна?

– Не говори ерунды. Это дружеский подарок. И я надеюсь, наш разговор поможет.

На обратной дороге в книжный в голове у Кристи-Линн звучали слова Дар. «Расслабиться и позволить воспоминаниям тебя догнать… Они не способны навредить тебе без твоего разрешения». Хороший совет, мудрый и благонамеренный. Но Кристи-Линн сомневалась, сможет ли выполнить просьбу Дар. По ее личному опыту, воспоминания вредили, и очень сильно.

Тридцать три

Свитвотер, Вирджиния.

29 июня 2017 г.

Кристи-Линн уставилась на страницу заметок, сделанных синей ручкой во время разговора с Питером Хаганом. «Прижизненный траст, попечители, правопреемники, плановые выплаты». Голова по-прежнему шла кругом от юридических терминов, но хотя бы появилось примерное понимание процесса.

Питер по-прежнему воспринимал идею в штыки и, как прежде, советовал втайне провести тестирование на отцовство, даже намекал, что неплохо было бы нанять частного детектива и проверить этих людей, прежде чем совершать поступок, который может оказаться огромной ошибкой. Питер опасался, что однажды Кристи-Линн сильно пожалеет о столь опрометчивом шаге. Когда-нибудь ей самой могут потребоваться деньги. Кристи-Линн чуть не рассмеялась. Никому не требуется столько денег.

Кроме того, по его опасениям, она, как женщина, могла неверно оценить ситуацию из-за участия ребенка. Кристи-Линн холодно и твердо заверила, что оценивает ситуацию абсолютно правильно и, раз Стивен не удосужился позаботиться о будущем собственной дочери, сделает это любым способом. Питер закончил разговор обещанием