– Один…

Я сделала глубокий вдох.

– Два…

Отвела плечи назад, перекатываясь на носки.

– Три!

Мы с Уориком вскочили. Я двигалась так быстро, как только могла, когда мы побежали по железнодорожным путям.

Крики и пули летели нам вслед. Боль опалила правую часть бедра, и мои ноги подкосились.

– Ковач! – Уорик схватил меня за руку и потащил за собой, удаляясь от приближающихся солдат. Миновав ряды вагонов, мы вырвались на рельсы.

Яркий свет фар ударил мне в глаза, когда несколько бронированных грузовиков выехали на железнодорожные пути. Прожекторы на их крышах светили на нас, как на мишень, а из окон торчали пушки.

– Черт! – Когда три машины выехали на рельсы, стреляя в нас, Уорик вихрем развернул нас в другом направлении.

Я с трудом держалась на ногах. Стиснув зубы, я заставила себя бежать дальше.

– Туда! – Я указала на брешь в заборе недалеко от нас.

Перепрыгнув через рельсы, Уорик потянул меня за собой, пока пули отскакивали от земли и ограждений вокруг нас. Одна из них попала в проем прямо перед тем, как мы проскользнули в него.

– Брексли! – я услышала голос Иштвана. – Послушай меня! За каждый день, что ты отсутствуешь, будут расплачиваться твои друзья в Верхазе. Это будет на твоей совести. Но если ты сейчас пойдешь со мной…

Я остановилась.

– Нет, – прорычал Уорик, крепче сжав мою руку.

Я с сомнением посмотрела на него.

– Нет, – отрезал он. Окончательно и бесповоротно. – Не ведись на его слова. Никому лучше не станет, если ты сдашься Иштвану. Он убьет тебя сразу после того, как расстреляет каждого из них у тебя на глазах. – И, не дав мне шанса ответить, Уорик вцепился в мою руку потянул за собой.

Покрытые кровью, израненные и слабые, мы выскользнули в ночь и помчались из лаборатории Иштвана в зловещий мир Диких Земель.

* * *

Мы пробирались через самую злачную часть Диких Земель, пользуясь темнотой как прикрытием. Я боялась не Иштвана, который охотился за нами, а неприятностей, которые поджидали нас на этих улицах за каждым углом. Я беспокоилась, что у Маркоса здесь есть шпионы. Его последователи, работающие и живущие среди обездоленных, передающие ему любую информацию за монету.

– Сюда, – тихо сказал Уорик, по-прежнему держа меня за руку, и повел нас по переулку мимо мясной лавки. Где, вероятно, начиняли колбасу чем угодно, но только не мясом животных.

Остановившись у задней двери, он оглянулся через плечо, прежде чем постучал в дверь условным стуком – два редких и три частых удара.

– Мясная лавка?

– В дневное время, – отозвался Уорик, намекая на нечто большее.

Через несколько мгновений смотровое окошечко приоткрылось, и из него выглянули два глаза.

– Черт, – раздался с другой стороны двери рокочущий голос, и отверстие захлопнулось так же быстро, как открылось.

Щелкнул замок, и перед нами предстал огромный лысый мужчина в фартуке, заляпанным кровью.

– Заходите, черт возьми, быстрее, – рявкнул он, махнув нам рукой, а затем выглянул наружу, прежде чем запереть за нами дверь.

– Te geci. Какого хрена, Уорик? Зачем ты сюда приперся? – прошипел парень с польским акцентом. Он был не настолько высоким или крупным, как Уорик, но все равно ни уступал ему. Бородатое лицо, грузное телосложение и суровый взгляд – все это придавало ему весьма устрашающий вид. Судя по его внешности, он не относился к роду фейри, но что-то в его облике подсказало мне, что и человеком он тоже не был. Полукровка, как и Уорик.

– Я тоже рад тебя видеть, Гавел.

Парень скрестил руки на груди и прищурился, уставившись на Уорика.

– Где ты, мать твою, пропадал? Я думал, ты мертв. – Он опустил взгляд на синюю тюремную форму, которую Уорик все еще носил, хотя она была порвана, изношена и покрыта запекшейся кровью.

– Наверное, так и должно быть, – ответил Уорик и кивнул на меня. – Нужна твоя помощь.

Гавел моргнул. Его челюсть отвисла, когда он осмотрел нас обоих, изучая наши раны.

– Как я вижу, ничего не изменилось, – хмыкнул он. – Идем. – Развернувшись, Гавел неуклюже зашагал по темному коридору, полному крюков для мяса, обагренных кровью и внутренностями.

Я сглотнула.

– Что мы здесь делаем?

– Я ведь говорил тебе, Ковач. Я знаю не одно место, где принимают преступников и бродяг. – Он надавил рукой мне на спину, подталкивая вперед. – Гавел – засранец, но я давно с ним знаком. И доверяю ему.

– Ты? – Я подняла на него глаза. – И доверяешь?

Уголок его рта слегка дернулся.

С каждым шагом я чувствовала, как из меня утекает энергия. Рука и нога пульсировали, а к горлу подкатывала тошнота. Можно подумать, мое тело уже привыкло к ранением.

Гавел вошел в комнату и зажег свет. Я резко ахнула и невольно отпрянула назад, натолкнувшись на Уорика.

В комнате, стены и пол которой были выложены белой плиткой, стоял ужасный холод. На полу в центре располагался небольшой слив, куда уходила стекающая со столов кровь. Всюду были разложены или подвешены на крюках не поддающиеся описанию куски мяса, кости, кишки и другие части животных. Тесаки, ножи и пилы висели на стеллажах, расставленных по всему помещению, а на одном из столов стояла гигантская мясорубка. От запаха у меня свело живот.

Гавел обернулся, заметив, что я замешкалась у двери.

– Не волнуйся, девочка. Я выпотрошу его первым… и у тебя хватит времени убежать, прежде чем я приду за тобой.

– Gennyla’da[11]. – Уорик усмехнулся и, сжав мои плечи своими руками, втолкнул в комнату.

Я росла в привилегированном обществе; мне никогда не приходило видеть, откуда берется моя еда, как мясо попадает на мою тарелку – как его разделывают и нарезают кубиками, прежде чем красиво подать с соусами и гарниром.

– Запрыгивай, девочка. – Гавел постучал по единственному чистому столу и кивнул мне.

Я посмотрела на Уорика.

– Не можешь найти врача, иди к мяснику. – Уорик подвел нас к столу. Он повернул меня, обхватил за бедра и усадил на поверхность, заставив меня зашипеть от боли. Стоя между моими ногами, он рукой убрал сальные пряди волос с моего лица. – Они знают, как извлекать пули, зашивать плоть и мариновать мясо.

– Мариновать мясо?

Гавел коротко рассмеялся, достал из фартука фляжку и протянул ее Уорику. Он сделал один большой глоток, и его глаза заслезились.

– Черт, вечно забываю, что вы, польские засранцы, умеете пить.

Гавел выглядел так, будто вот-вот улыбнется. Затем намек на улыбку исчез.

– Раздевайся, – приказал Гавел, схватив щипцы и протирая их спиртом. – Мне нужно осмотреть и промыть раны.

Уорик пристально смотрел на меня, когда отложил фляжку и