Шрифт:
Закладка:
Когда следствие арестовывает квартиру, ее опечатывают. Сайт BTC-e, по сути, тоже опечатали — долгое время при заходе на него загружалась заглушка с эмблемами различных американских правоохранительных ведомств.
Но, несмотря на арест сервера, получить доступ к базе клиентов биржи американцы не смогли, а Билюченко успешно выкачал все важные данные с резервного сервера в Германии. Сохранил он и контроль над кошельками BTC-e, на которых, по его собственной оценке, на тот момент было 65 тыс. биткоинов, а общий объем криптовалюты, включая эфир, лайткоины и другие альткоины, превышал $1,2 млрд. Таким образом, ФБР не разрушило биржу, а лишь повредило ее фасад.
Его-то и предложил поправить Васильев: тем более что у него была команда, с которой он пытался запустить собственную площадку. Свойственная ему неуемная активность, порой граничащая с суетливостью, оказалась тут полезной: реинкарнация BTC-e была запущена спустя полтора месяца после ареста Винника в Греции — в сентябре 2017 года.
Новый проект получил название Wex, что было сокращением от английского World Exchange Services (дословно «обменные сервисы по всему миру»). Именно так Васильев назвал и юрлицо биржи, которое зарегистрировал на себя в Сингапуре. В России он при всем желании создать компанию не смог бы: накануне ареста Винника петербургский суд признал его личным банкротом из-за долга в 2,3 млн рублей.
Узнав о новой бирже, клиенты BTC-e тут же сделали вывод, что Васильев — лишь номинальный ее владелец. Правда, он и сам этого никогда особо не скрывал, хотя и отличался от предыдущих дропов BTC-e вроде россиянина Буянова или житомирца Швеца: Васильев не просто отдал свои паспортные данные в сингапурский бизнес-реестр, но и стал реальным руководителем площадки — привел свою команду, купил 200 аккаунтов в системе «Яндекс. Деньги» для пополнения счетов и представлял Wex на различных криптоконференциях.
На одной из таких конференций в Сколкове в начале ноября 2017 года я и познакомился с ним лично. В Москве было холодно, зал, который сняли организаторы, плохо отапливался. Васильев выступал с докладом на тему «От BTC-e к Wex через FBI», который при мне подготовил за десять минут до выступления. После доклада я долго пытал его, кто стоит за новой биржей, а он лишь прикрывался мифическими «инвесторами» и делился мечтой — превратить Wex в полностью легальную биржу. Правда, под определение такой площадки Wex не подходила, сохранив главный принцип BTC-e: возможность анонимных торгов. Этим новая биржа сразу привлекла тех, кто до ареста Винника зарабатывал на BTC-e, тем более что им вернули часть замороженных активов.
Этот ход придумал Билюченко, реального имени которого клиенты по-прежнему не знали: он приходил в чат биржи все под тем же старым ником admin, подсвеченным фирменным красным цветом. Вместе с запуском Wex клиенты получили 62 % активов, зависших на BTC-e: в основном биткоины, эфир и другие криптовалюты. Оставшиеся 38 % — это прежде всего фиатные балансы, вернуть которые было сложнее: то ли потому, что часть из них была арестована по запросу американских властей, то ли потому, что только Винник знал, по каким офшорным счетам он распихал деньги BTC-e. При этом как минимум часть этих счетов была записана на его двоюродного брата Станислава Голованова — того самого, который, возможно, находится на постоянном психиатрическом лечении.
Но решение было найдено: замороженный фиат перевели в токены, которые были начислены пользователям. На токены шла отдельная торговля, их можно было покупать и продавать по рыночной цене, но сама биржа их постепенно выкупала, обеспечивая тем самым спрос и поддерживая цену. Закончить выкуп основатели Wex обещали спустя два года, но уже по цене «один к одному» — то есть, например, один доллар за привязанный к доллару токен. Тем самым Билюченко стимулировал пользователей не ждать два года, а выводить свои токены на торги прямо сейчас.
На языке традиционной экономики это называется «реструктуризация долга». Но если в обычном мире такой способ спасения бизнеса требует инвестиций и кредитов, то в мире криптоэкономики необходимую денежную массу бирже давал растущий биткоин. Спустя три месяца после запуска Wex находилась уже в конце второй десятки крупнейших криптобирж мира с ежедневным оборотом в $80 млн. С каждой сделки биржа по традиции получала комиссию — менее 1 %, но этих средств хватало, чтобы выкупать токены и стимулировать дальнейший спрос, регулярно выкладывая процент выкупленных монет. Например, к моменту выступления Васильева в Сколкове биржа Wex выкупила почти 10 % токенов, привязанных к доллару, более 12 % токенов, выданных владельцам рублевых активов, и 7 % токенов, которые на два года заменили клиентам биткоины.
Васильев вернулся из Китая в Москву и стал вести шикарную жизнь владельца крупной мировой криптоплощадки, как он себе ее представлял: снял просторный офис, играл в покер на высоких ставках, пытался ухаживать за Ольгой Бузовой. Телеведушая и певица на волне криптовалютного хайпа решила запустить собственный альткоин под названием Buzcoin, и Васильев весной 2018 года заявился к ней на концерт с огромным букетом красных роз, среди которых были расставлены белые, чтобы получилась фраза «От CEO Wex». Васильев вручил его прямо во время концерта, в паузе между песнями. «Вы не хотите представиться? Вы дерзко и уверенно встали на мою сцену, в моей Москве», — игриво спросила Бузова. Дима, продолжая играть роль дерзкого человека, выхватил у нее микрофон и стал рассказывать, что готов помочь с ICO Buzcoin. Бузова подыграла ему, спросив публику, достоин ли Васильев права поцеловать ее руку; раздались одобрительные крики, и глава Wex немного суетливо прикоснулся губами к протянутой руке звезды.
Несмотря на выложенный розами солидный титул CEO — «главный исполнительный директор» на английском, — Васильева к моменту флирта с Бузовой уже отодвинули от управления Wex. В этот раз его деятельная натура сыграла против него. Как он лишился биржи?
Васильев не просто познакомил жену Винника с адвокатом Мусатовым, но даже съездил на суд в Грецию в начале осени 2017 года, где выступил в качестве свидетеля защиты как независимый эксперт по блокчейну. По замыслу Мусатова, он должен был понятным языком объяснить суду, что такое криптовалюты, но в итоге, как обычно, увлекся и только добавил проблем, рассказав, что после ареста Винника BTC-e перестала работать. В стенах суда в Салониках этот факт прозвучал как серьезное опровержение слов Винника, называвшего себя лишь консультантом биржи: обычно технический крах площадок происходит, когда арестовывают их администраторов. «После его ареста в течение небольшого промежутка времени платформа не функционировала, но это было логично, потому что у
