Я посмотрел на женщину последний раз, и в её взгляде увидел грусть. Она встала и ушла. А охранник велел мне уйти.

Я не чувствовал себя человеком, наверное потому, — морально устал, и душевно тоже это то же самое состояние, когда умирает близкий тебе человек, тогда ты сядешь у его могилы и ты не можешь не сказать слова, потому, — что это ужасная боль, которую дано под силу узнать только близкому человеку чужой, же этого не поймёт. Я думал что наконец всё узнаю, но мне ничего не обломилось и я очень расстроен. Я думаю у Софии был, любовник с которым она встречалась в двадцать седьмом доме, а потом она начала меня запутывать.

Я был уверен, что София мне всё расскажет, но в итоге, я ничего не получил никакой информации... И мне кажется я уже заподозрил Фадеева в убийстве. И в этом деле причастна София Фадеева.

Мне всё же нужно поговорить с ним, но только когда я приеду в деревню где он живёт.

Я жил в какой-то стране идиотов, всё больше и больше преступлений.

Сокольников тоже подозревает в убийстве Фадеева. Но никто не хочет, говорить правду наверняка когда я ушёл от Софии Фадеевой она сразу - же позвонила, Фадееву и сообщила о визите полиции. Или это он заставил, её молчать.

Минаев и Зинченко допросили всех жителей города, но никто о Фадееве не знает. И фотографию показывали в толку от этого мало. Я к ним присоединился и мы работали до поздней ночи, мы наткнулись только на одно. Мы поговорили, с одним парнем, он видел мерседес, он признал номера и расцветку.

Среди мерседесов есть и другие машины, но парень рассказал нам именно про тот, который нам был нужен. И тот мерседес принадлежал господину, Фадееву уже хоть что-то нашли.

Фадеев никогда сам не приходил в полицию, и на вопросы не отвечал.

- Ульянов ну что у тебя там? - спросил Цокольников, а после обратился ко мне.

Когда я разговаривал с женой Фадеевой наверняка он уже знал, о нашем визите просто его не удалось застать дома.

Ведь Фадеева была в двадцать седьмой квартире. С трёх часов и до восьми вечера.

Сначала мы не стали вскрывать двадцать седьмую квартиру, мы хотели найти владельца этой квартиры. Но это оказалось бесполезно. Это точно что Лукьяненко её продал, а сам уехал на север. Ведь говоря же про него что он самый настоящий алкаш.

Всё - же мы вскрыли квартиру без разрешения, но с нами присутствовал участковый.

Сразу видно, что ремонт был сделан давно на как-попало уже и обои отклеились потому, — что прошло много времени. И мебель страшная. Но повсюду, чисто как ни странно.

- Константин Николаевич, — я посмотрел на Ивановича.

- Что, Константин Николаевич? Он уже снял пальчики, и дальше что? Теперь нужно узнать кому они принадлежат, нам пока неизвестно.

Бориславович зевнул широко раскрыв рот. Всем пора бы уже домой.

- А пальчики женские, хрупкие, — сказал я. И я думаю что эти пальчики Фадеевой. И больше ничего тут нет. Квартира чистая.

- Может, она в самом деле одна была в квартире? - спросил Минаев.

- А какой смысл ей делать тут одной?

- Может, уборку делала?

- Я не думаю, что ей это нужно.

- Может она готовилась к следующей встрече. Вдруг она не любит бардак или он не любит? Я на ночь вообще покушать, люблю, а жена ругает всё время. А она вот убираться любит.

- Ага, так убиралась, что оставила только свои