Шрифт:
Закладка:
Я касаюсь его руки, когда хозяин пытается захлопнуть дверь. На несколько мгновений задерживаю пальцы. Я испытываю огромную благодарность и что-то еще, что я не знаю как назвать.
— А ты… приедешь навестить нас?
Виктор фыркает и отстраняется.
— У нас еще даже нет твоей сестры.
— Я буду рада.
— Лик, — наконец говорит он. — У меня слишком много дел кроме того чтобы заниматься такими вещами.
— Например? — я почему-то не хочу отпускать его.
— Расквитаться с врагами, деньги вложить. Ты что, всерьез подумала, что мне нужна семья?
— Но…
Он усмехается.
— Я с тобой и Логиновым три месяца в одном доме пожил. Проблемы сыпались как из рога изобилия. Нет, Анжелика, одному спокойно и приятно. К тому же у тебя есть…
Виктор мельком смотрит на моего парня и захлопывает пассажирскую дверь.
Не знаю почему, но мне ужасно неприятно.
Машина трогается.
— Так он, — говорит Гриша. — В конце концов, кто он тебе?
Сейчас слова бывшего парня ужасно раздражают.
— Лучше скажи, кем ты приходился моему отчиму?
— Я же говорю, работал в его администрации. В мэрии.
Меня вдруг пробирает холодок. Гриша пошел на это добровольно. Если бы он отчима в самом деле презирал бы или ненавидел, стал бы он на него трудиться?
Значит, сейчас со мной союзник моего врага?
Если только Гриша не вел что-то вроде собственного расследования. Я украдкой рассматриваю его одежду: дорогая. Я помню, что Гриша был из бедной семьи, с самых низов.
А если он просто продал свою совесть?
Я пытаюсь заглушить в себе мысли, которые практически вызывают панику. Я почти готова просить выпустить меня из машины.
— Почему Люся убегала? — говорю я.
— Она знает, что у тебя есть хозяин, что ты не принадлежишь себе, — чеканит Гриша. — Что если сбежишь, эти люди найдут тебя и… сделают что-то ужасное с вами обеими.
Я крепко сцепляю руки и какое-то время просто пытаюсь примириться с услышанным. Во рту мерзкий привкус. Меня тошнит.
— Постой, а ты откуда это знаешь?
Гриша отрывается от телефона.
— Кому ты пишешь?
— Неважно, Анжелик, — он уворачивается от моих рук и тут машина дает резкий крен влево.
А потом какое-то время перед глазами все кружится. В ушах скрежет металла. Мы попали в аварию. Но как?
Из покореженной машины меня вытаскивают сильные руки.
«Это Гриша», — какой-то частичкой сознания отмечаю я, пока меня волокут. Наша машина лежит в кювете и горит.
— Там еще остались люди! — прихожу я в себя, вспомнив про охрану Виктора.
Но Гриша просто сосредоточенно продолжает меня тащить.
И тут в глаза мне бросается разбитое ветровое стекло. Там следы от пуль. В голове все как-то слишком быстро становится в единый ряд: это не водитель потерял бдительность. Кто-то выстрелил в него.
— За нами охотятся? — выдыхаю я и замечаю нескольких человек, застывших на обочине.
— Привет, Анжелика, — говорит мне отчим. — Надеялся уже никогда не увидимся. Но ты оказалась удивительно живучей.
— Где Виктор? — говорю я.
Отчим кивает.
— Тот же вопрос, задаю себе и я.
Он же не мог нас бросить?
В этот миг отчим фотографирует меня на камеру своего телефона и что-то набирает на экране, а потом подносит аппарат к лицу.
— Давай поговорим без твоей охраны или я с ней расправлюсь и подробный отчет тебе пришлю.
Я почти не слышу своего дыхания. Мне ясно, что отчим разговаривал с Виктором.
Вскоре меня запихивают во внедорожник. Я пытаюсь сопротивляться, как бешеная отбиваясь от огромных цепких мужских рук. Только не это! Только не оказаться снова беспомощной куклой.
Лучше пускай они меня убьют! Лучше прямо сейчас, пока они еще не приманили сюда Виктора, шантажируя его моей жизнью.
— Да угомони ты ее! — раздраженно бросает отчим.
И тут я вижу перед собой Гришу.
— Отпустите ее! — говорит он людям отчима и сам хватает меня за руки.
— Анжелика, все будет хорошо!
Что будет хорошо?
Я вырываю правую ладонь и наотмашь бью бывшего парня по лицу.
— Это ты сделал?! — кричу я. — Ты нас сдал?!
Он ничего не делает в ответ — не бьет, не ругается. Просто прижимает ладонь к щеке.
— Будешь жить со мной, я обо всем договорюсь. Молчать — тебе всего-то и надо. Я стал для Федора Павловича незаменимым помощником. Если я попрошу…
— Ты нас сдал! — вырывается у меня крик отчаяния.
Он писал отчиму и сказал ему о том, где я находилась. Виктор наверняка собирался отправить меня в безопасное место.
Мне кажется, что дверца клетки снова передо мной захлопывается. Лучше я умру, чем снова им попадусь!
— Анжелик, пожалуйста, — Гриша ловит меня и крепко сжимает в руках. — Не глупи. Все будет хорошо. Твоя сестра в городе, у тебя дома. Никто и не думал ее отдавать Черкасскому. Будешь жить с ней.
Как можно хорошо жить в клетке?!
— Если будешь вести себя спокойно, Федор Павлович оставит тебя и ее со мной. Он мне доверяет.
— Ты продался ему… — шиплю. — А я — никогда.
— У меня ничего не было, а теперь… — он обрывает себя. — Привыкнешь, Анжелик.
Нет уж, к такому я больше привыкать не буду!
— А Виктор? — я прекращаю дергаться.
Я должна узнать о том, что будет с ним.
— Он нарушил договоренность, — говорит Гриша, глядя вперед. — Пообещал вернуть деньги и перевел их на совсем другой счет.
«Карма» — набатом почему-то звучит у меня в ушах.
— Когда?
— Дня два тому назад. Позвал мэра на сделку в Питер…
— Люся поэтому убегала?
Он кивает.
— Я ей позвонил и сказал, чтобы ни за что к тебе не приближалась. Понимаешь, злодей тут не я. А этот жадный до своего богатства урод. Он не собирался отдавать деньги.
Эта новость как будто выбивает весь воздух у меня из легких.
— В Питере ждала облава. Федор Павлович чудом узнал и повернул.
Наконец вдалеке тормозит еще машина и я вижу, как из-за руля выходит Виктор.
— Один?! — кричит ему отчим.
