Не хочу терять время на обсуждение бредовых идей. Триппа просто заносит в сторону, потому что он не верит в причастность Шейна. Даже отвечать не стану.

Я беру телефон и увеличиваю статью из «Профсоюзного лидера».

— Смотри, Шейн мог быть до смерти напуган. Декстер, похоже, терроризировал жену и ребенка. Если Шейну хорошо и спокойно жилось под крылом мистера Дельгадо, то он воспринял мистера Ларкина как угрозу. Возникший откуда ни возьмись старший брат мог вывести на них Декстера Роббинса — и прощай спокойная налаженная жизнь.

Трипп слегка бледнеет:

— Боже, Бринн, ты хочешь сказать, что Гуннар Фокс прав?

— Ну… тут, конечно, много разных нюансов, но в общем… не исключено.

Вчера вечером по дороге домой Трипп рассказал мне о видео Лизы-Мари — там, где она намекала, что учителя убил он. Перед тем как расстаться, я заставила отправить ей сообщение, что, если видео будет выложено в Сети, Трипп свяжется с «Мотивом» и покажет им предложение Гуннара заплатить за поклеп на сына.

— Лиза-Мари уже ответила?

— Нет еще, — морщится Трипп. — Ты правда считаешь, что мистер Дельгадо стал бы как сторожевой пес охранять свою семью? Неужели не проще наслать на Декстера Роббинса армию юристов? Тому в жизни не видать прав ни на опеку, ни на посещения, ни чего там опасается Шейн.

— Трудно сказать. Родительские тяжбы — дело серьезное, и если Лайла Роббинс похитила ребенка у отца, даже по уважительной причине, то это криминал. К тому же если миссис Дельгадо и есть Лайла, кто знает, что именно она рассказала новому мужу? Может, он думает, что Шейн на самом деле из приюта. Интересно… — Перед глазами всплывают исчерканные портреты мистера Ларкина. — Не Шейн ли разрисовал афиши мемориального сада? Представь: опять повсюду в школе это ненавистное лицо! Кто угодно не выдержит.

— Граффити — не его стиль, — говорит Трипп. — Шейн скорее бы их порвал.

— Допустим. Только мы уходим в сторону от главного… — Я замолкаю в неуверенности — не хочу давать ему повод сомневаться, что в любой момент готова бросить дело. И все же надо предупредить, что копаться в смерти мистера Ларкина чревато. — Рано или поздно тебе придется сознаться, что вы не все время были вместе.

Чуть не говорю «сознаться полиции», а ведь мы еще даже не дошли до пожертвования от «Недвижимости Дельгадо» полицейскому фонду Стерджиса. В этом деле не знаешь, кому доверять, но лично я смело поставила бы на Карли.

Щеки Триппа розовеют.

— Знаю… — мычит он, повесив голову. — Просто не готов пока. Придется сообщить, что отец украл деньги, понимаешь? А мы с ним еще даже не поговорили…

— Ничего страшного, — спешу заверить я с облегчением, что он хотя бы задумывается о признании. Беру его руку и чувствую, как она дрожит. Сразу же убираю свою, проклиная себя за забывчивость. «Не трогай меня — теперь, когда ты знаешь, что я…» Все еще не решаюсь закончить ту мысль — сейчас не время, хотя вопрос меня сильно интересует. — Это подождет. А пока будем держать друг друга в курсе. — Кладу ладонь себе на коленку. — Мы и так добыли больше сведений о мистере Ларкине, чем я предполагала. В деле такой давности…

Я выпрямляюсь, пораженная новой мыслью.

— Если нам удалось столько нарыть о прошлом, то мы сможем разобраться и… — Осекаюсь, сообразив, что затрагиваю очередную болезненную тему. — С другими вопросами, — неумело выкручиваюсь я и глотаю остывший кофе.

— С другими вопросами? — Трипп смотрит на меня в упор. — Ты не то собиралась сказать.

Продолжаю прятаться за кофе.

— Бринн, мы договорились ничего не скрывать, правда? Что за вопросы? — Я молчу, и он добавляет: — Ты все еще считаешь меня нервным хлюпиком, которого застала после возвращения в Стерджис, и боишься, что я с катушек слечу?

— Ну, типа того, — киваю.

— Зря. Я пришел в себя и готов к новым потрясениям.

Бросаю на него недоверчивый взгляд. «Он не такой крутой, как кажется», — сказала Шарлотта во время нашей стычки в библиотеке. Не то чтобы я ей поверила. Просто она не в курсе, какую ношу Трипп тащил на себе последние четыре года.

— Ну ладно, — говорю, — есть одно дело, которого мы еще не касались в связи с мистером Ларкином, а именно смерть мистера Соломона.

— Мистера Соломона? — Трипп скорее ошарашен, чем напуган. — При чем здесь он?

— При том, что заключение полиции неоднозначно: он то ли упал и ударился головой, то ли его толкнули. Если он высказывался о мистере Ларкине при нас, мог и при ком-то еще, кому это сильно не понравилось.

Трипп какое-то время озадаченно молчит.

— Его же обокрали.

— Отвлекающий маневр.

— Ты хочешь сказать?.. — Он решительно трясет головой. — Ну нет, Шейн не мог напасть на беззащитного старика. Совершенно исключено.

— Я не об этом. — И даже не о том, что Трипп проболтался о встрече с мистером Соломоном своим друзьям, как минимум Шарлотте. Мне совсем не хочется, чтобы он опять впал в транс. — Я к тому, что наш садовник умер при загадочных обстоятельствах после разговора с нами о мистере Ларкине… В общем, как я уже говорила, не помешает держать друг друга в курсе.

Трипп с минуту молчит, потом резко лезет в карман.

— Вот, кстати, нашел… — Я непроизвольно ахаю при виде серебряной монетки. — Медальон, который лежал рядом… сама понимаешь…

— С телом мистера Ларкина, — шепчу я, Трипп кивает. Беру в руку монетку — она размером с четвертак, с ушком для цепочки. На ней — собачий оскал и надпись: «Таверна «Бешеный пес»; а ниже чуть поменьше: «Кусай первым». С обратной стороны большими печатными буквами выгравировано «Билли».

— Ты права, — говорит Трипп. — Она наверняка принадлежала мистеру Ларкину, раз тут его имя. — Он опускает плечи. — Жаль, я ее сразу не рассмотрел. От стольких бы бед себя и других уберег.

— Думаешь, Шейн или Шарлотта заметили, как ты ее поднял?

— Вряд ли.

Вглядываюсь в медальон.

— Никогда не слышала, чтобы мистера Ларкина называли «Билли». Может, в детстве? Как уменьшительное от Уильяма. — Провожу большим пальцем по выпуклой собачьей морде. — Ты не гуглил таверну «Бешеный пес»?

— Не-а, — говорит Трипп и хитро улыбается. — Не хотел лишать тебя удовольствия.

Кладу медальон на стол, открываю поисковик и набираю название таверны.

— Их тут несколько, — сообщаю, просматривая результаты. — В том числе в Норт-Вудстоке, Нью-Гэмпшир. — Отрываю глаза от телефона и прикидываю: — Не так уж далеко от Линкольна — родины Декстера Роббинса. Может быть… Черт! Что, если это был Декстер? Вдруг это он ругался с мистером Ларкином в