Шрифт:
Закладка:
– Ужа… Прекрасное созданье, ты кто? – осмотрев нарушительницу нашего сна, я задал по-моему самый логичный вопрос.
– Познакомься, это Нина, наш редактор – раздалось с соседнего дивана – когда она хорошая, то откликается на Ниночку, а когда плохая… То тогда как сейчас. Нина, это Вячеслав, он электрик.
– Да что вы себе позволяете? – это чудо подошло к столу – время уже практически восемь утра, мне телефонировали, что товарищи из Москвы уже в городе, а у вас тут… – она брезгливо понюхала остатки чая в кружке – бардак несусветный!
– Что можем, то и позволяем – настроение у меня было пока не очень – и попрошу, не трогайте пожалуйста папки, они жутко секретные. Если там что-то потеряется, то мне придется вас съесть.
Чудо в колготках фыркнула и пробурчав что-то типа «не очень-то и хотелось», вышла быстрым шагом из комнаты. Вскоре послышался стук открываемых дальше по коридору дверей. Порадовало, что больше воплей не было…
– Ладно, давай одеваться и в самом деле пойдем посмотрим, что там за товарищи из Москвы понаехали – отчаянно зевающий Андрей начал делать некое подобие зарядки.
Одевшись, я подошел к столу и взвесил на руках папки. Каждая килограмм, а то и больше, а значит просто так с собой не потаскаешь. Надо будет к Игорю Степановичу обратиться насчет сейфа, ведь должно же быть для таких документов место хранения… Вообще размах задуманного поражал и разрывал мой разум своими объемами. Согласно плану какого-то НИИ «ГипроСвязь», трасса Москва-Ленинград на самом деле состояла из целых трех кабелей. Когда проект завершится, между Москвой и Ленинградом они будут проложены так, чтобы нигде не пересекаться и не проходить через одну точку. Например, в почтамт заходил только один кабель. Второй должен был зайти в соседнее здание, а третий вообще проходил около железнодорожного вокзала.
Так с папками в руках я и спустился на первый этаж и налегая всем телом, открыл скрипучую дверь на улицу. Прямо около входа в здание уже стояло четыре полуторки, а весь тротуар был заполнен множеством громко разговаривающих людей. Судя по обилию пиджаков, начальство здесь присутствовало в значительном количестве.
– Ты чего это тут в таком виде? – ко мне со спины зашел Малеев.
– Так у меня другого нет. Сначала было не нужно, а теперь уже некогда.
– Ладно, тогда просто не маячь на глазах, может и пронесет.
Что должно пронести, я не успел узнать, так как к Алексей Павловичу подскочил какой-то мужичок и ухватив его за локоть, показал куда-то в сторону. Наш самый главный начальник видимо этого только и ждал, поэтому резко рванул прямо в центр толпы.
Я пожал плечами из-за полного непонимания момента и отошел подальше. Если спросят, то я просто выполняю приказ «не маячить на глазах». Положив папки на подоконник самого крайнего окна на первом этаже, уселся рядом и стал ждать развития событий. Вскоре послышался звук мощного двигателя и из-за поворота вырулил здоровенный грузовик, весь завешанный красными полотнищами. Они чего, решили тут устроить демонстрацию по поводу приезда москвичей?
Пока грузовик фырчал двигателем, разворачиваясь и паркуясь, в толпе собравшихся начались пертурбации. На передний план выходили костюмированные, причем явно в строгом, но каком-то непонятном для меня порядке, а все остальные оказывались в задних рядах. Внезапно от грузовика раздался грохот чего-то упавшего и я с удивлением обнаружил, что из него уже получилась здоровенная трибуна, которую тут же оккупировал Малеев.
– Товарищи! Мне выпала большая честь открыть этот митинг в честь начала работ под руководством комитета…
Обалдеть. Не демонстрация, а митинг. Странно, но почему на улице? Неужели внутри стоящих вокруг зданий не нашлось актового зала поприличнее? Я прислушался. Ну вот, еще удивлялся, почему так мало упоминаний Сталина и Партии слышал. Сейчас Алексей Павлович жонглировал фразами и цитатами настолько мастерски, что я прямо почувствовал, что лично Иосиф Виссарионович днями и ночами пинал всех в этой гипросвязи, чтобы побыстрее нарисовали проект. А без личного участия Секретаря КПСС калининского райкома вообще ничего бы не получилось – просто никто другой не обладал такой полнотой знаний и умений, как у него. Даже Ленин умудрялся мудрым взглядом предостерегать всех от ошибок. Один оратор сменял другого, аплодисменты разливались шумным морем в положенных местах, а я все больше и больше начинал уважать профессионализм выступающих. Ведь надо же, столько слов и фраз, а о сути проекта не было сказано ни слова. Никакой шпион не догадается, про что именно идет митинг. Но вообще, по большому счету, такие речуги можно было практически без изменений произносить на открытии какого-нибудь коровника или общественного туалета. Там тоже требуется «углубить», «расширить охват населения» и «сделать так, чтобы капиталистический мир завистливо глядел нам вслед».
– Товарищ! Тут сидеть нельзя! – я оторвался от созерцания очередного оратора. Ко мне обращался какой-то совершенно неприметный мужик. Не высокий и не маленький, не толстый и не худой… В общем, взгляду совершенно не за что зацепиться. Я удивленно покопался в памяти – неужели уже появились службы охраны всяких первых лиц и прочие наружки? То, что у Сталина был, то есть сейчас есть Власик, это я помню. Но в Калинине…
– К вашему сожалению, мне – можно – я пригрелся в лучах уже почти осеннего солнышка и не собирался менять свое место как минимум до окончания всех этих праздничных мероприятий. Тем более отсюда все было хорошо видно и слышно.
– По какой причине? – видимо не привыкший к таким ответам, очень удивленно протянул мужик.
– А у вас есть допуск? – какая-то вожжа попала мне под хвост и я решил немного поприкалываться. Мужик опешил, а я продолжил, неприметно показывая пальцем – во-о-о-н видите, стоит на крыльце, около двери, товарищ в костюме и смотрит строгим взглядом? Ах, даже знакомы? Ну вот он может вам рассказать отчего, почему и как.
Мужик отошел от меня немного задумчивым. В самом деле, сидит какой-то раздолбай и знакомствами с допусками бросается… А я же положил руку на папки, чтобы не утащили невзначай, и закрыв глаза, подставил лицо солнышку. Бравурные речи можно и не глядя слушать. Главное тут не заснуть, а
