— Артем звонил? — всхлипываю.

— Алекс, подожди меня в гостиной, — говорит Амаля, уводя меня за руку в спальню, — рассказывай.

И я все рассказываю. Она плачет вместе со мной.

— Нина, Артем тебя любит, вы не сможете друг без друга! Не уходи.

— Не могу! Тем более, что я не желанная в его семье.

— Как мне тебе помочь? Скажи? Что нам делать? — Амаля ходит по комнате взад, вперед.

— Ничего не надо. И переубеждать тоже. Света сегодня утром поставила жирную решаюшую точку наших отношений, нашей любви.

Амаля еще в течении часа старалсь переубедить, искать какой — нибудь другой выход. Но его нет.

Они ушли с Алексом, пожелав мне удачи. Алекс конечно не в курсе ничего, о чем было сказано в спальне. Иначе я его тоже знаю, он бы не отпустил, сразу бы набрал Артема.

Я одела куртку, сапоги, взяла сумку и мелочь, лишь бы хватило за платить за дорогу.

Закрыла дверь, спрятала ключ под ковриком перед входом.

Я ушла.

Ни разу не оглянувшись назад.

Глава 26

АРТЕМ

— Милашка! Я домаааа, — открываю дверь, да странно, что она закрыта, ну мало ли что взбрело в голову.

Прохожу в спальню ее нет, в гостиной нет, на кухне нет. Что за дела?

В ванной, может она там и не слышит, что я вернулся, ставлю покупки на стол на кухне, и вижу не тронутый пакет с едой на столе.

Кровь поднялась в голову!

Я покраснел, лицо горит.

Иду в ванную — ее нет.

В спальню, открываю шкаф- и выдыхаю, все вещи на месте.

Лишь куртка не висит на вешалке в прихожей и сапогов нет. Куда она ушла, в таком состоянии?

Набираю ее: абонент временно не доступен, или находиться вне зоны доступа, перезвоните позже или оставьте сообщение после звукового сигнала.

И так уже в сто пятый раз.

— Алекс, здорова еще раз, — звоню ему, — ты видел утром Нину? Заходил в дом или через Амалю отправил пакет?

— Привет, — тяжело вздыхает, — видел, сам, — долгая пауза.

— Алекс, черт тебя возьми!

— Она была в плохом состоянии, ну Амале удалось не успокоить. Вроде…

— В плохом? Бля, выражайся яснее, — от волнения ничего не соображу.

— Брат я не лезу в женские дела. А Амаля ничего не говорит. Но когда мы уходили, Нина улыбалась.

— Ладно, я наберу. Амале, если не найду ее.

— Если я нужен, только скажи, я рядом, всегда.

— Пока нет, позже наберу.

Давлю на газ, до максимума выжимаю педаль газа.

Она может быть только там, у своих родителей.

А если ее там не будет?

Гоню прочь ужасные мысли.

Долетаю, да именно летаю быстро. Рвусь к воротам, потом к двери в дом. Не стучу. Тяну ручку. Дверь закрыта! Что за черт? Стучу! Что есть силы стучу, если не откроют она отвалится. Дверь.

Слышу как крутится ключ в дверном замке, открывает дверь мама, Нинина мама.

— Сынок, — женщина смотрит печальными, мокрыми глазами.

— Скажите, что она у вас. Другого ответа я не хочу услышать.

— Она в своей комнате, — она отводит глаза от меня, делаю шаг, хочу пройти.

Мне бы ее увидеть. Обнять. Прижать к себе.

Она выставляет руку.

— Артем, сынок, оставь ее сегодня. Я ее еле успокоила, ревела как ребенок! Я знаю, ты хочешь ее увидеть, но не сегодня.

Черт. Никто за меня не решает как мне быть, где и когда. И сейчас не позволю.

Отодвигаю ее в сторону.

За ее спиной появляется Нина.

Заплаканная.

Лицо и глаза опухшие, покрасневшие глаза. Смотрит не отрываясь на меня.

Развожу руки в стороны. Жду, что прибежит, обнимет.

Некоторое время стоит, не шевелится.

Потом… потом она шагает, бросается в мои объятия. Обнимает, крепко — крепко. Прижимаю, глажу волосы, спину, зарываюсь в ее волосы, вдыхаю родной запах.

Я в раю. И мне ничего не надо. Только любимая женщина рядом. Она дрожит в моих руках. Слышу как бешенно стучит ее сердце.

— Почему, скажи почему ушла?

— Так будет лучше, — смотрит в глаза, слезы медленно стекают по лицу.

— Мне лучше знать как мне будет лучше, поняла?

Мотает головой из стороны в сторону.

— Как ты додумалась? Мне ничего не сказала, ушла молча.

— Я не вернусь, — больнее помоему не бывает, чем мне сейчас.

— Я вас оставлю, — говорит ее мама, и уходит.

— Мы в дверях будем стоять?

— Артём, тебе правда лучше уйти.

— Я не уйду. Без тебя не уйду. Не смогу. Проси все, что хочешь, только не это. Скажи мне причину, ты меня разлюбила?

— Это тут не при чем, — вытираю ее лицо тыльной стороной ладони.

— Ты меня разлюбила?

Молчит.

— Отвечай, разлюбила? — терпение кажется кончается, коленки трясутся. Ещё с детства, когда я нервничал, или меня наказали, ставили в угол, всегда коленки тряслись.

— Нет, я тебя еще сильнее люблю.

— Других вопросов нет, ты едешь со мной…

— Нет. Не еду, не поеду.

— Не упрямься, я же не спрашиваю едешь или нет, я говорю, ты едешь со мной…

— Нет, я не хочу.

— Идём, скажешь маме, что мы уходим, — тяну за руку в сторону кухни, оттуда идет шум, значит мама там.

— Артем!

— Тихо малыш.

Стоим на кухне, мама ее смотрит на нас.

Мы молчим… Нина вернее молчит.

— Мама, — говорю я, — мы уезжаем. Домой.

— Ты уезжаешь. Я не хочу…

— Значит, мы остаёмся тут. Погостим чуть у твоих родителей, пока ума наберёшься…

— Артём, это ничего не изменит, нам нужно расстаться! Развестись! Я не могу иметь детей! Не могу, понимаешь! Ты не должен страдать из-за меня!

— Кто сказал, что я страдаю? Кто!!!??? — я кричу, мне плевать что громко! — кто сказал, что ты не можешь иметь детей? я умру без тебя, понимаешь. Сдохну!

— Все без друг друга могут, все……… как сказала твоя мама, не усложняй.

— Моя мама??

— Твоя мама. Света.

Как я мог не догадаться, что без нее не обошлось.

— Нет, ты не подумай, она не при чем, я сама решила, избавить тебя от себя. Видишь у меня все хорошо, — она выдавливает из себя улыбку, садится за стол, — правда ведь мама? У меня, все хорошо! Просто отлично! Я даже есть хочу! Мама наливай, что у нас есть покушать?

— У нас есть борщ, — говорит женщина.

— Я тоже буду борщ, — тоже засужь за стол, — мама давайте, кормите своих детей.

Она наливает нам борщ.

Я открываю холодильник, достаю майонез.

— Вы же не против? — обращаюсь к ее