Очень точная формулировка.

— Я хочу, чтобы эти слова навсегда остались между нами, Манипур Кирис, — со сталью в голосе произнёс я. Даже забыл добавить «господин». Фактически, обратился к брахману на «ты».

— Клянусь, доктор Кацураги, никто и никогда больше не услышит это от меня, — произнёс Манипур. — Даю вам слово.

— Хорошо, — кивнул я, присев на пенёк рядом с высокими тропическими деревьями. — А теперь вернёмся к предыдущей теме. Кое-что в общей картине заболевания никак не встанет на своё место, господин Манипур Кирис. Как бы я ни старался понять, этого мне не дано.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Заболевание Арджуна — генетическое. Я готов поклясться, что изначально нарушения в головном мозге начались из-за дефекта генов, — объяснил я. — Только наследуются эти гены аутосомно-доминантным путём.

Эта хитрая формулировка означала, что оба родителя Арджуна должны были болеть таким же заболеванием. По крайней мере, оно обязано было хотя бы чуть-чуть проявиться у них. Но Манипур Кирис был массивным полным мужчиной. О какой ещё липодистрофии там могла идти речь?

— Не понимаю этих терминов, доктор Кацураги… — уклончиво ответил он.

— Арджун — не ваш сын, так ведь? — шёпотом спросил я.

Фургон находился в нескольких метрах от меня, поэтому пациент никак не мог услышать то, о чём мы с Манипуром говорим.

А брахман молчал. И тишина эта длилась долго, однако Манипур не спешил класть трубку.

— Господин Манипур Кирис, этот обман стоил нам времени, — первым заговорил я. — Если бы вы сразу сказали, что у вас с Арджуном нет генетического родства, у меня был бы шанс догадаться…

— У нас есть генетическое родство! — воскликнул Манипур. — Арджун — мой сын, доктор Кацураги. Можете поверить мне на слово.

— Тогда мне непонятно, каким образом возможна эта мутация. Ведь эта болезнь…

— Его мать была моей двоюродной сестрой, — признался Манипур.

А вот это объясняет очень многое. А ведь я сразу даже не думал мыслить в таком ключе. В Индии, особенно в богатых семьях, практикуются близкородственные браки. Ни в Японии, ни в России я с таким не встречался, поэтому не стал предполагать такой вариант.

— Знаю, что для вашей нации это звучит дико, доктор Кацураги, — вздохнул Манипур Кирис. — Но таковым было решение наших родителей. Поймите, это часть наших традиций. В нашей семье такое присутствует уже очень давно, и я — не тот, кто должен был с этим спорить!

— Я не осуждаю вас, господин Манипур, — сказал я. — Влезать в традиции чужой нации и семьи — не в моей компетенции. Но я могу сказать, что это могло повлиять на состояние здоровья Арджуна.

— Да я ведь понимаю, доктор Кацураги, — простонал Манипур. — Ведь моя… В общем, мать Арджуна умерла от той же болезни.

Я не собирался как-либо обвинять Манипура, поскольку его культура была мне чуждой, но чисто с медицинской точки зрения — это был настоящий кошмар. Любые близкородственные браки приводят к болезням и мутациям. А точнее — к увеличению риска их возникновения. Дело в том, что заболевания могут кодировать в генах даже абсолютно здоровых людей. Но если культура способствует близкородственным бракам, эти мутации будут накапливаться. И с каждым поколением будет возрастать риск возникновения заболевания.

Именно поэтому у Арджуна возникла та самая липодистрофия, которую я определил. И потенциальный лейкоз взялся оттуда же.

— Доктор Кацураги, раз уж вы сами взялись лечить этот недуг, — произнёс Манипур, — могу ли я рассчитывать, что никто не узнает правду? Так уж вышло, что в нашей стране многие семьи следуют такой традиции, но… Я не хочу, чтобы кто-то об этом узнал. Ни медики, ни СМИ не должны знать…

— Это не моё дело, господин Манипур Кирис, — перебил его я. — Повторюсь, меня не волнует ваша культура. Моя задача — спасти Арджуна. Ведь конкретно он ни в чём не виноват. А для этого мне нужно попасть в Лумбини. В Непал. И если вы хотите, чтобы ваш сын выжил, нужно, чтобы вы воспользовались своими связями. Поможете нам пройти через границу?

— Без проблем, доктор Кацураги! — воскликнул Манипур. — Вы ведь понимаете, что я не просто так верю вам на слово? Я говорил с Арджуном несколько часов назад. Ещё до того, как вы прибыли в Кушинагар. Я много лет не слышал его настоящего голоса… Сейчас он говорит, как по-настоящему живой человек. Признаюсь, я сомневался. Долго сомневался в ваших методах. Но теперь я вам верю. Знаю, что только вы можете ему помочь. Скажите Рупалю, чтобы отправлялся к границе. Я свяжусь с коллегами, они помогут обеспечить вам проезд.

Рупаль Наиду и Арджун Кирис могут проехать в Непал без труда, а у меня могут возникнуть сложности. Без помощи Манипура мы бы не обошлись.

— В таком случае, господин Маниупур, я благодарю вас. Свяжусь с вами уже после того, как мы окажемся в Лумбини, — произнёс я и положил трубку.

Я прошёл к машине и сел рядом с Рупалем Наиду.

— Ну что, доктор Кацураги? Домой? — спросил он.

— Рано вы расслабились, Рупаль, — усмехнулся я. — Нет. Мы едем в Непал.

На этот раз он не поверил своим ушам.

— Да быть того не может, — отмахнулся он. — Если это шутка, доктор Кацураги, вам лучше сказать сразу. Я ведь действительно могу…

Его телефон зазвонил. Рупаль Наиду поспешно поднял трубку.

— Да, господин Манипур? — ответил он. — Да. Да… Э… Ладно. Я вас понял.

Рупаль убрал телефон, откинулся на спинку водительского кресла, шумно выдохнул, а затем резким движением руки завёл двигатель.

— Значит, Непал… — прошептал он. — Там я ещё ни разу не был. Эта командировка становится всё интереснее и интереснее!

Я заглянул через окошко в заднюю часть фургона, убедился, что все двери закрыты, и, посмотрев на Арджуна, решительно кивнул.

— Всё будет хорошо, — пообещал я. — Хоть финал нашего пути и оказался непредсказуемым, но скоро всё решится.

Арджун улыбнулся и, расслабив уставшие мышцы шеи, положил голову назад — на кушетку.

— Долго нам ехать, Рупаль? — спросил я.

— Сущие пустяки! — махнул рукой водитель. — Чуть меньше сотни километров. В сравнении с тем, сколько мы уже проехали — это мелочи. Но