Однако, нет. Джон действовал уверенно, умело, не спеша, но при этом быстро. Аккуратно. Дыхание ровное, взгляд спокойный и даже руки не дрожали, когда игла проходила сквозь кожу, стягивая края поврежденной плоти.

— Море бабочек, море бабочек… бестолочь, блять. — причитал парень, пока зашивал рану. — Ты хоть знаешь, как море-то выглядит?! Что молчишь? — он снова посмотрел на Зеле, позволив себе отвлечься, пока натягивал очередной стежок.

Девушка так же смотрела на него молча из полуприкрытых глаз. На секунду даже показалось, что она опять выключилась. Джон попытался это проверить, однако, стоило ему потянуться к её груди, как Зеле протестующе замычала и заёрзала.

— Всё-всё-всё! Не трогаю.

— Джонатан… — внезапно она позвала его по имени. Очень тихо и едва различимо, но даже этого хватило, чтобы парень чуть иголку не выронил.

— Что?

— Я… я умру?

— Конечно! Мы все когда-нибудь умрём. Просто имей ввиду, что мёртвых молоденьких девушек я тоже люблю насиловать.

— Т-тогда… тогда я не буду умирать.

— Отличный план! Главное не спи, а то…

— А то… ты любишь насиловать молоденьких… спящих девушек. Я… Я всё про тебя знаю.

— Вот-вот, — продолжал он работать иглой. — Молодец. Осталось совсем чуть-чуть.

В этот момент фонарик угрожающе моргнул и потух.

«Только не это, блять!»

— Ну, не-е-ет! Какого хрена, вообще?! Включайся!

И он включился. Аж отлегло.

Стежок за стежком, края раны постепенно стягивались. Крови становилось всё меньше и то ли потому, что инъектор вместе с иголкой помог, то ли потому, что внутри Зеле её стало очень мало.

— Джонатан… Мне холодно. Очень холодно.

Он и так это видел. Да и трудно было не заметить то, что её начало трясти.

— Потерпи, почти закончили.

Джону потребовалось ещё пять минут, чтобы окончательно разобраться с нитками и иголкой. Оставалось дело за малым. Он снова полез в чудо-кейс, из которого достал тюбик с гелем. Отвинтил крышку, а затем обильным слоем, не размазывая, стал наносить на поверхность раны.

Зеле вздрогнула и начала причитать. Вяленько и всё же.

— Он л-ледянной!

— Это заживляющий гель. Поможет срастить наружные ткани. — строго, словно старый, повидавший многое на своей жизни хирург, ответил Джон, а затем с улыбкой добавил. — Мы ведь не хотим, чтобы на твоей красивой ножке появился уродливый шрам, правда?

— Не хотим. — тихо пробурчала она.

— Значит, терпи.

На рану лёг последний штрих в виде трех марлевых тампонов, а затем началась перебинтовка. Критическая фаза была успешно пройдена, осталось дождаться, когда состояние Зеле стабилизируется и можно будет выбираться на поверхность.

Когда Джон начал делать перевязку, девушка успешно отключилась, погрузившись в странный сон. Было по-прежнему холодно, ей снился какой-то бред из разноцветных картинок, которые то распухали, то уменьшались, пропадали, появлялись вновь. В какой-то момент стало тепло и она, кажется, даже проснулась. Вроде бы открыла глаза и увидела свою оголенную грудь. Вернее, то, как кто-то сидящий за её спиной беспардонно жамкает и крутит возбужденный от таких настойчивых ласк сосочек. Причем один. Правый.

«Возмутительно!» — подумала Зеле. — «Но… приятно. Но возмутительно. И всё же приятно. А левый почему не трогает? Не порядок.»

— Левой грудке тоже хочется. — буркнула она вслух и, наверное, кто-то хрюкнул в ответ.

А потом она снова уснула, так и не сообразив, была ли это реальность или часть сновидений.

Когда Зеле снова пришла в себя, то обнаружила, что её больше не знобит и не трясёт. Рядом горел небольшой костёр, освещая стены пыльного подвала, в который они угодили. При этом лежала она на животе у Джона, обернутая в белую простыню с какими-то серыми ушастыми животными. Было очень тепло.

Однако же, судя по ощущениям, трусиков на ней всё ещё не было.

— Пусти! — начала она ерзать, но быстро обнаружила, что то самое тёплое покрывало, было обёрнуто вокруг неё, превратившись в своеобразный кокон.

— О, смотрите кто проснулся. Хах, ожила? Как себя чувствуешь? — раздался насмешливый голос за её спиной. Впрочем, может оно и к лучшему, что она не видела лица Джона.

Замерев и перестав извиваться, Зеле прислушалась к своему телу. Нога по прежнему болела, но уже не так сильно. Слабость. В остальном вроде всё было в порядке.

— Х-хорошо, — тихо поблагодарила она за спасение, а затем возмущённо добавила. — Но я тебе ничего не должна!

— Вообще-то, должна. Хочу напомнить, что кое-кто проиграл спор. — фраза была адресована не только Зеле, а потому кое-кто сейчас тоже громко и недовольно цыкнул.

— Ха! Конечно же это ты!

— Правда? — Джон нагло положил руку на голову Зеле. — А если я сейчас поднимусь и начну ломать автоматонов, мисс Не-умею-проигрывать сможет составить мне конкуренцию? Или будет жалобно пыхтеть, прыгая на одной ноге? М?

— Я…

Как бы Зеле не хотелось возразить, но в данной ситуации сказать было нечего.

— Ладно, ты победил. Но только на этот раз. — последнюю фразу она тихо пробубнила себе под нос.

— Значит, ты меня прощаешь?

— Прощаю.

— Полностью?

— Я тебя полностью прощаю! Сколько раз мне ещё это повторить?!

— Одного достаточно. — Джон расплылся в улыбке и начал методично, но аккуратно и даже ласково поглаживать дикого зверька по голове, который, несмотря на своё вынужденное согласие всё равно недовольно гудел. Почти как трансформаторная будка.

— Зеле хорошая девочка. Зеле красивая девочка. Зеле умная девочка. Зеле сильная девочка. Зеле ловкая девочка. Зеле гибкая девочка. Зеле изящная девочка.

У Зеле начал дёргаться глаз.

— Зеле сексуально привлекательная девочка. — продолжал потешаться Джон, однако последний комплимент стал крайним.

— Хватит! Всё! — принялась она мотать головой из стороны в сторону, а затем и вовсе попыталась зарядить парню по носу своим затылком. — И вообще, развяжи меня! Нам нужно вернуться обратно в город!

— Хах, ладно-ладно! — усмехнулся Джон, а затем добавил. — Однако тебе ещё придётся немного так полежать. Надо дать инъекциям подействовать. Рана тяжелая и мне бы