— Твоя толпа незнакомцев?

Она сжала мою руку в ответ.

— Давай закончим это, завершим фантазию.

— А потом?

Она пожала плечами.

— Ну, я не планирую, чтобы меня трахали толпой по выходным до конца моей жизни, так что, думаю, в конце концов мы расстанемся как незнакомцы… или я сниму повязку с глаз.

Так много всего, чего я хотел сказать. Глупые вещи. О ее прекрасном смехе и о том, как я ощущал прикосновение ее великолепных сисек к своим ладоням. О том, как она заставляла меня улыбаться, когда я думал о ней. Как она снова и снова заставляла чувствовать себя живым. Как сильно она меня волновала.

Как сильно я хотел бы узнать настоящую Джемму.

Я ничего не сказал, просто опустил ее руку ей на колени.

— Я отвезу тебя домой.

В доме было темно, когда я подъехал. Я вошел и, включив свет в гостиной, подпрыгнул от неожиданности, увидев Эйприл, сидящую на диване. Ее глаза были на мокром месте, а в пальцах она сжимала салфетку.

— Я не ждала тебя, — сказала она.

Бросив ключи на столик, я осторожно присел напротив.

— Что случилось?

— Ничего, — покачала головой она.

— Не похоже, — в животе образовалось странное волнение. Я мог справиться с яростью, горькая язвительность, срывавшаяся с ее языка, была более чем нормой, но со слезами не очень.

— Я просто задумалась, — сказала она. — Обо всем. Иногда это становится невыносимым, понимаешь?

— Да, знаю. — откинувшись на спинку, я запустил пальцы в волосы.

— Десять лет мы потратили вот на это. Ради чего? — Она обвела рукой вокруг. — Этого дома? Это было совсем не то, что я планировала.

— Не могу сказать, что это был и мой жизненный план.

— Газеты заглотили наживку, разоблачив грязную маленькую шлюшку за ее дрянную ложь. Завтра они опубликуют статью.

— Это не наживка. Это правда.

— Что бы это ни было, — вздохнула она. — Я думала, что буду счастлива. Еще раз едва вывернулась. Публичный имидж сохранен. — Она уставилась на меня заплаканными глазами. — Я не знаю, почему мне так чертовски грустно.

— Потому что ты хочешь уйти, — сказал я. — Часть тебя надеялась, что так и будет. Я тоже.

— Мне следовало бы написать твою биографию и продать тебя самой, если бы меня это, черт возьми, волновало. — Она глубоко вздохнула. — Ты встретил кого-то, не так ли? Не просто секс, по-настоящему. Ты выглядишь так же, как при нашей первой встрече.

— Как у меня может быть что-то настоящее, Эйприл? Мы живем в этом гребаном доме вместе, и каждые пять секунд об этом пишут чертовы СМИ. Каждый гребаный человек в стране знает меня в лицо, знает, чем я занимаюсь. Как у меня вообще могут быть какие-то настоящие отношения?

— Но ты ведь хочешь этого, не так ли? — она снова поднесла салфетку к лицу. — Я тоже хочу.

— Ты хочешь отношений? — улыбнулся я.

— Не совсем же я бессердечная, Джейсон. Возможно, у меня есть проблемы с самозащитой, но я все еще хочу, чтобы кто-то обнимал меня по ночам. Я все еще хочу любить кого-то.

— Я тебя не останавливаю.

— Я этого и не говорила. — Она высморкалась. — Ты когда-нибудь любил меня?

Я уставился на нее.

— Больше, чем ты любила меня.

— Я действительно заботилась о тебе, Джейсон.

— Но о Фабьене ты заботилась немного больше, не так ли?

— Фабьен — это другое, — она лениво накручивала прядь волос на пальцы. — Ты все время говорил, что любишь меня. Говорил, что слушал мой альбом по дороге на тренировку, помнишь? Я действительно верила в этот бред.

Нахлынули воспоминания. Я слушал ее безвкусный электро-поп по дороге на базу, и не потому, что музыка была хорошей. Она была дерьмовой. А из-за того, что это была она. Я был так чертовски горд и так чертовски заблуждался.

— Ты ведь на самом деле не слушал, не так ли? — выдавила она из себя смешок.

— Тебе когда-нибудь нравилось приходить на игры?

— Иногда. Ты был так хорош, Джейс. И до сих пор такой.

— Хотел бы я сказать то же самое о твоем пении, — улыбнулся я, смягчая свою резкость. — Давай покончим с этим, Эйприл. Избавим себя от этой чертовой душевной боли. Это всего лишь дом. У нас у каждого могла бы быть своя жизнь. Возможно однажды, мы даже смогли бы снова выносить вид друг друга. Стоит попробовать.

Ее глаза широко распахнулись, челюсть отвисла:

— Ты подпишешь бумаги?!

— Если ты согласишься разделить пятьдесят на пятьдесят.

Запрокинув голову назад, и позабыв о своих слезах, она рассмеялась надо мной, как над каким-то идиотом.

— Хорошая попытка, придурок. Это единственное полезное достояние за те десять гребаных лет дерьма, с которым мне приходилось мириться. Тебе придется вынести меня из этого дома в гребаном гробу прежде, чем я добровольно откажусь от него.

О, как же я, черт возьми, хотел этого.

Джемма

Отбросив все мысли, я сосредоточилась на своих вращениях, и ни на чем другом. Мои мышцы болели, но не так сильно, как оставленные жестким трахом натертости. Ой!

Зеркало в «Грязных ангелах» сегодня демонстрировало все мои изъяны. Лишний жирок на талии, подрагивающие бедра. Мои волосы были растрепаны, как никогда, и представляли собой рыжий каскад спутанных колтунов, а лицо отливало свекольно-розовым цветом. Чертова мисс Пигги (прим. пер.: один из главных персонажей Маппет-шоу, гламурная свинка с непредсказуемым характером, претендующая на звание ведущей актрисы Маппет-театра). Я остановилась и схватила полотенце.

— Что тебя гложет, Фиги?

Кара выглядела безупречно, как всегда.

— Это так очевидно?

— Немного, — улыбнулась она. — Джейсон?

— Это тоже очевидно?

— Хочешь поговорить? — опустившись на скамейку, она похлопала по месту рядом с собой.

Присаживаясь, я надеялась, что от меня не воняет.

— Прошлой