Быстренько пробежал глазами и запомнив имена, а так же адреса и фамилии всех участников сабантуя, я благодарно кивнул. И, даже не став задавать риторические вопросы, об исчезновении из материалов увёзённого папашей сыночка, вежливо поблагодарил и попрощался.

- Спасибо, товарищ майор! - Нейтральным голосом произнёс я. - Я пойду?

- Ступай. - Велеречиво разрешил хозяин кабинета. И, словно извиняясь, смущённо добавил. - Спасибо.

- Не за что. - Неискренне пожал плечами я. И, подпуская лёгенькую такую шпильку, тихонько пролепетал. - Вам виднее.

- Пиздуй уже. - Окончательно принимая за своего, вальяжно напутствовал майор. И, то ли осуждающе а, может, делая завуалированный комплимент, дёрнул щекой. - Умник!

На этой жизнерадостной ноте я и покинул здание районной милиции. Решив не усугублять и не продолжать эту дурацкую пикировку. Так как, правда - правдой, а субординация, как ни крути, "имеет место быть". И куда мне, второй день работающему в органах младшему лейтенанту, супротив цельного майора?

К тому же, скоро должна был начаться репетиция. Сулящая целую гамму положительных эмоций и долженствующая доставить всем участникам ансамбля много радости. Как непосредственно сейчас, так и в весьма недалёком будущем. Ведь, согласитесь, что может быть лучше, чем самовыражение в виде творчества?

Тем более такого, как исполнение замечательных песен. С хорошей, запоминающейся и прекрасно ложащейся на слух мелодией и, скажу без ложно скромности, довольно-таки неплохими текстами.

В общем, я выбросил из головы, в общем-то незначительный, хотя и довольно неприятный инцидент. Ну, по крайней мере, постарался это сделать. И, сверяясь с намертво отпечатавшейся в голове картой славного города Свердловска, направился к ближайшей остановке общественного транспорта.

В нос Верочки ткнули смоченной в нашатырном спирте ваткой, что моментально привело девушку в чувство. Дёрнув головой, непроизвольно отстраняясь от неприятного, вызывающего отвращение запаха, она тихонько застонала, а из глаз брызнули слёзы.

- Верусик, ты как? Что с тобой? - Посыпавшиеся со всех сторон вопросы вызвали чувство неловкости и даже стыда.

"Господи, надо же было так опростоволоситься"! - Про себя ужаснулась Вера и, окончательно придя в себя, попыталась приподняться.

Оттолкнув, при этом, снова тянущуюся к лицу противную ватку и взглядом давая понять, что более в ней не нуждается.

- Всё нормально, девочки. - Сообщила она, усаживаясь на обтянутую потрескавшимся в нескольких местах, коричневым кожезаменителем кушетку. Преувеличенно бодро воскликнув. - Я в порядке!

- А ты, часом не беременна, красавица? - Подозрительно уставилась на неё строгим взглядом Елизавета Семёновна. Высказав ни чем не подкреплённые догадки. - Что то странное в этом твоём обмороке!

- Нет-нет, что вы! - Чувствуя, как начали гореть щёки, принялась отрицать мнимую вину Верочка. И, подняв влажно блестевшие глаза, изобразила недоумение. - С чего вы взяли?

- Ну, на моей памяти, просто так молодые здоровые девушки в обморок не падади. - Продолжала сомневаться старшая медсестра. - И, напоминая о том, кто собственно и являлся причиной только что случившегося конфуза, буркнула. - Да и красавчик этот... возле тебя увивался!

При упоминании этого... этого... подлого предателя, лицо Верочки закаменело. Кулачки непроизвольно сжались, а поджатые губы вытянулись в узкую, чем-то похожую на тонкую нить, полоску.

- Не выдумывайте! - Яростно отрубила она. И, дёрнув плечиком, и тем самым отказываясь от помощи, самостоятельно поднялась на ноги. - Всем большое спасибо! - Чётко, как на ответах во время занятий, поблагодарила она. И, дабы ни у кого не возникло сомнений, припечатала. - Я в полном и абсолютном порядке! Просто, случайно так получилось.

- Ну, смотри, коли так... - Многозначительно покачала головой Елизавета Семёновна. И, по праву живущей гораздо дольше и потому умудрённой опытом женщины, посоветовала. - Но я бы, на твоём месте, выбросили этого юношу из головы. Или, по крайней мере, не стала бы принимать происходящее слишком близко к сердцу. - И, заканчивая разговор, помощница Якова Моисеевича, несколько раз громко хлопнула в ладоши. - Всё! Работаем, девочки!

И стайка юных особей в белых халатах, похихикивая и, разумеется, обсуждая немного выбивающееся из общего ряда происшествие, начала расходиться по своим делам. Иногда, при этом, оборачиваясь и бросая на виновницу создавшейся ситуации, разной степени неравнодушности взгляды.

А Вера, проигнорировав указание Елизаветы Семёновны, подошла к окну и, оперевшись на широкий, выстроганный из крепкой сосновой доски, подоконник, невидяще уставилась на больничный двор.

"Как он мог"! - Стаей злобно жужжащих ос проносились в голове горькие мысли. - "Выписался и даже весточки не оставил"!

- По мальчику своему убиваешься? - Еле слышно прошелестел за спиной сочувствующий голосом бабы Кати.

"Не ваше дело"! - Хотела дать гневную отповедь моментально разгневавшаяся девушка.

Но, будучи существом незлобивым и с мягким и отходчивым характером, сдержала бурный порыв. И, несколько раз глубоко вздохнув, вытерла рукавом халата слёзы и повернулась к пожилой санитарке.

- С чего вы взяли, баб Кать? - Деланно равнодушно пожала хрупкими плечикам она. И, пытаясь убедить скорее себя саму, чем сердобольную собеседницу, фыркнула. - Нужен он больно!

Правда, прозвучало это до такой степени жалко и неубедительно, что прущую из всех щелей фальшь почувствовала не только умудрённая прожитыми годами женщина, но и пытающаяся убедить всех и - главное! - саму себя, Вера.

- Видать, нужен, раз так убиваешься. - Не поверив в импровизированный спектакль, продолжила гнуть свою линию баба Катя. И, не желая вступать в бесполезную, с её точки зрения, перепалку,