Шрифт:
Закладка:
На масленицу к нам пришел сосед из мастеровых и пригласил на кулачные бои, стенка на стенку.
– Не побрезгуйте, ваше благородие, нашим обществом, – сказал он, – люди приличные собираются, а потом ведь драка сплачивает людей, да и нам интересно посмотреть, что вы из себя представляете.
Кулачные бои описаны повсеместно. Поэт Лермонтов написал поэму о том, как царский опричник Кирибеевич обесчестил жену честного купца Калашникова и как купец в кулачном бою так приласкал Кирибеевича, что тот дух испустил. А купца того за то, что честь свою и жены отстоял и уменьшил количество сволочей на белом свете, казнили смертью лютой, и с того дня все правосудие в стране нашей стало кривосудием и никак его выправить не могут.
Я посмотрел на Марфу Никаноровну и поднятием бровей спросил: ну как, соглашаться или нет?
Марфа Никаноровна, чисто по-русски, сначала пожала плечами – кто его знает, а потом согласно моргнула. В переводе это звучит так: да нет, пожалуй, не надо, хотя можно и согласиться.
Я ответил согласием и вместе с соседом пошел к месту боя на реке, где мы варили уху. Естественно, не в военной форме.
Мы пришли вовремя, разделись по пояс и встали в шеренгу с нашей стороны реки.
Организаторы дали команду, и тут понеслось. Сначала я осторожничал и старался никого не повредить, но после того, как получил чувствительный удар по уху, начал работать кулаками более прицельно, стараясь попасть в физиономию супротивника. С каждой минутой бойцов становилось все меньше, потому что того, у кого пошла кровь из носа, выводили из шеренги и оказывали помощь. Я, как мне кажется, пару носов кому-то расквасил, и сам получил хороший удар, который меня чуть с ног не свалил. Вытерев нос, я увидел кровь, и тут меня вытащили из ватаги. Бились до первой крови и особой жестокости никто не проявлял. С жестокими вообще не водились.
Наконец организаторы разняли последнюю четверку. Наша сторона реки победила. Все раненые умылись снегом и стояли с красными рожами, а вокруг валялся окрашенный кровью снег. Тут же выпили по шкалику, попрощались до следующей масленицы, и я прямо на ходу сочинил небольшое стихотворение.
Утром в понедельник в газете «Губернские ведомости» было написано о нашей кулачной забаве на реке и указано, что особой лихостью отличился поэт и прапорщик Туманов. Мне никто ничего не сказал, но я чувствовал на себе восхищенные взгляды своих солдат, кадетов и многих офицеров.
Еще через день в газете было опубликовано это стихотворение, за которое Марфа Никаноровна довольно сильно меня ревновала, постоянно спрашивая, что это за краля у меня завелась.
Март начался ярким солнцем и хорошей морозной погодой. Для Сибири это не в новинку, а мне солнышко показало, что до экзаменов осталось не более трех месяцев.
Я носился на Зорьке по манежу, преодолевал препятствия, рубил лозу, стараясь не обрубить лошади уши. Бывает такое у всадников.
С капитаном Деминым занимались фехтованием. От него я приобрел навыки некоторых ударов, которые могут пригодиться в предстоящей войне. Я лично знал, что война будет, да и армия существует для того, чтобы военным путем защитить государство и завоевать для него новые земли. Иначе армия была бы не нужна и ее распустили по домам, а наши шашки висели в музее как старинное колюще-рубящее оружие, применяемое в немирных целях.
В оружейной мастерской мой старый знакомец коллежский регистратор Перевозчиков Семен Федорович обучал меня устройству пулемета Максима и приемам стрельбы из него. В корпусе был всего один пулемет, его показывали кадетам, но стрельбы из него не производились. Кадеты по выпуску поступали в военные училища, где пулеметы изучали более подробно и проводили практические стрельбы из него.
Я посоветовал Семену Федоровичу подать предложение сделать широкой горловину для залива воды в кожух, чтобы удобнее наливать воду, а в зимний период в такую горловину можно натолкать снег, который расплавится и превратится в воду.
– Вам бы оружейником стать, – сказал мне старый артиллерийский мастер, – у вас, несомненно, талант к изобретательству и ко всему новому.
Да уж, я бы столько наговорил по этим вопросам, да только кто будет все это реализовывать. Новое всегда проталкивается с трудом. Чем гениальнее мысль, тем менее она понятна неподготовленному к новизне человеку.
Только потом я узнал, что подполковник Скульдицкий по результатам разговора со мной перед экзаменами за курс университета составил докладную записку об идее, предложенной таким-то и таким, использовать телефоны для организации связи в звене дивизия – полк – батальон – рота, путем соединения телефонных аппаратов специальными проводами. И потом я узнал, что записку не положили под сукно, а дали ей ход и получилось, что с началом Великой войны наша армия имела телефонную связь, так же, как и германская армия. А потом связь в армии разлетелась как зараза, все более совершенствуя телефонные аппараты и укрепляя провода, включая в состав жил стальные нити.
Изучение уставов продолжалось постоянно. В строевом уставе расписывались действия солдат в современном тогда рассыпном строю. В этом строю 4–6 человек составляют звено, 2–4 звена входят в состав отделения, 2–4 отделения составляют взвод, 2–4 взвода составляют роту.
