class="a">{190} в Берлине, «воскресил» из забвения итальянского художника Джузеппе Арчимбольдо, считая его «Библиотекаря» величайшим «триумфом абстрактного искусства в XVI веке». Гейгер стал первым исследователем наследия итальянского художника Алессандро Маньяско, чье искусство, как он считал, не имело «прямых аналогий в современной ему художественной культуре ни по тематике, ни по своим стилистическим приемам». Благодаря многолетним поискам картин Маньяско, в 1914 году он организовал в Берлине персональную выставку художника, написал и издал первую монографию о Маньяско, составил каталог всех его картин и рисунков.

Бенно Гейгер был настоящей «находкой» для Цвейга в качестве искусствоведа, знатока западноевропейского антиквариата, эксперта по итальянской поэзии, собеседника по вопросам музейных фондов и рукописей. С 1907 года друзья вместе посещали выставки итальянского, французского искусства в Венеции, Париже, Берлине, Мюнхене, Вене. Бурно обсуждали новости аукционов, приобретения редких эскизов, гравюр и рисунков для личных коллекций.

Каждое лето в компании с В. Флейшером, Д. Боргезе, Ф. Гинцки, А. Стринга Цвейг приезжал в Родаун{191} на виллу Бенно Гейгера, расположенную рядом с замком Шлёсль, старинным особняком, приобретенным Марией Терезией для своей гувернантки Марии Каролины фон Фукс. В этом замке с 1901 года и до своей кончины проживал поэт Гуго фон Гофмансталь со своей супругой Герти Шлезингер, дочерью секретаря англо-австрийского банка. Сегодня этот славный замок, построенный в 1724 году, с честью носит имя австрийского поэта и драматурга (Hofmannsthal-Schlössl), являясь одной из главных туристических достопримечательностей 23-го района Вены. Гофмансталь ввиду критического отношения к Цвейгу, возможно, испытывая творческую ревность касательно успехов последнего после его появления на обложках «Insel», демонстративно держался отстраненно от всей их компании. Хотя в частной переписке с ним был намного более сдержан и даже сообщал расписание трамваев, следовавших из Вены в Родаун через Перхтольдсдорф и Мёдлинг.

Иными словами, компания Гейгера и Цвейга, собираясь в Родауне, лишний раз не беспокоила Гофмансталя. На вилле Гейгера друзья бурно обсуждали театральные премьеры сезона, декламировали древнегреческие стихи, читали по ролям пьесы Шекспира и Чехова, говорили о путешествиях, скачках, фестивалях, спорте. Заходила речь и о женщинах. Друзья наперебой хвастались вымышленными именами доверчивых простушек и известных актрис («Диана, известная своей красотой актриса, приветливо кивнула мне, приглашая в свою ложу, но я ни к кому не подходил…»), которых удалось подцепить на свои «серенады» и комплименты с первого, второго или третьего взгляда.

Но говорить до рассвета о театре, поэзии, поэтах, женщинах и путешествиях даже таким красноречивым и образованным мужчинам было не под силу при определенных условиях и порядках, царивших в доме Гейгера. Дело в том, что хозяин дома на дух не переносил алкоголь и не разрешал своим друзьям употреблять его в любом виде. Оставалось пить кофейные, ликерные, чайные напитки и сборы, и в таком случае лучшей альтернативой «бурному веселью» на вилле нередко становился популярный трактир Родауна – место, где собирались поэты, да и все светское общество Вены от министерских чиновников до кельнеров, кучеров и почтальонов.

Двухэтажный гостевой дом Иоганна Штельцера (Gasthaus Stelzer) помимо уютных апартаментов предлагал гостям оздоровительные термальные ванны (Stelzer Bad), приглашал в сиреневый сад под открытым небом, где располагалась сцена для проведения музыкальных вечеринок и работал бар, предлагавший широкий ассортимент крепких напитков. Все это включал в себя излюбленный венцами трактир, заботливо созданный Штельцером и его супругой Антонией. Теплым летним вечером 1908 года (известна точная дата – 3 июня) там состоялся концерт прославленного австрийского комика и певца Александра Жирарди.

Ах, как венцы любили этого усатого балагура! В тот вечер жителям Родауна показалось, что вереница фиакров выстроилась до самых ворот Кальксбургского иезуитского колледжа и превратилась в «конную» армию поклонников гения Жирарди. Послушать песни и образы главного народного исполнителя Вены захотелось в тот день и трезвой компании Стефана Цвейга. Гейгер, пользуясь личным знакомством с владельцем, зарезервировал один столик, обеспечив друзьям незабываемое впечатление от концерта, а Стефану – счастливый билет на свидание с музой прямо в «партер» будущей семейной жизни.

Как вы правильно догадались, в тот вечер на концерте в винном саду рядом с их столиком случайно сидела будущая супруга писателя. И прежде чем они познакомятся, читателю необходимо будет узнать личную драму этой темноглазой загадочной «незнакомки». Только после этого «пазлы» сложатся в единый образ и цельную картину, только тогда можно будет понять, как женщина, состоящая в официальном браке и с недавних пор (1907 год) ставшая матерью, оказалась вдали от города, мужа, материнских забот, всех мыслимых моральных устоев и отправилась за город на ставшее для нее судьбоносным «представление».

* * *

Ее отец, Эммануэль Бургер (Emanuel Burger, 1840–1902), происходивший из еврейской семьи словацкого городка Ступава, начинал свою карьеру в сфере страхования сначала в Пресбурге, современной Братиславе{192}, а затем в Вене, где к концу жизни управлял филиалом Британской страховой компании «North British», основанной в Эдинбурге в 1809 году. Супруга Эммануэля Терезия (Theresia Elisabeth Burger, 1844–1923), урожденная Фейгль, была воспитанницей католической школы при монастыре урсулинок в южных землях Богемии, где получила прекрасное образование. В молодости Терезия, к несчастью, упала с лестницы и повредила колено, до конца жизни ей пришлось скрывать ортопедическую обувь под подолом длинных платьев и юбок. В мемуарах Фридерика (так звали «незнакомку» на концерте Жирарди) говорила о своей матери как о доброй, веселой, заботливой женщине, рядом с которой «мы, ее дети, всегда чувствовали себя счастливыми».

Фридерика родилась 4 декабря 1882 года в Вене, став самым младшим, восьмым ребенком в семье Эммануэля и Терезии. До ее появления Терезия родила девочку Леопольдину и пятерых сыновей (мальчик Отто скончался в четыре месяца). Но даже не все биографы Цвейга знают, что до появления на свет Фридерики и Леопольдины Терезия родила девочку Марию Анну, и надо сказать, судьба у нее была незавидной. Во время одного праздничного застолья в школе по случаю выпускного Мария Анна подхватила дифтерию и скончалась в возрасте десяти лет{193}. Летальный исход по причине отравления девочки в школьной столовой настолько потряс семью, что в будущем стал главным поводом зачисления Леопольдины и Фридерики не в государственные школы Вены, а в частную женскую гимназию при лицее «Luithlen». Делая такой шаг, родители надеялись обеспечить качественное питание детей в столовой и более пристальное внимание к ним со стороны фельдшеров и учителей. К счастью, подобной трагедии в их семье больше не повторялось.

С детства Фридерика проявляла тягу к искусству, все свое свободное время от обучения в гимназии читала исторические книги и художественные романы о Франции, хотя до двадцатилетнего возраста там никогда не бывала. Франция станет ее любимой страной на всю жизнь. По окончании гимназии она поступила в Венский университет на женские курсы подготовки учителей французской и немецкой литературы, а в качестве дополнительных предметов сделала выбор