Пронесся ропот, шепот, сам Турин воззрился на меня в высшей степени недоуменно, и это понятно, ломал его игру подобный поворот. И пока не началось бурное обсуждение, я внес ясность.

— И думаю, что все произошло из-за творящегося в Черноягодье бесчинства и попирания всех мыслимых и немыслимых законов предков! А именно… Воровство! Среди бела дня! Грязное подлое преступление, отдающее вонью лирнийских слизней!

— И что у тебя украли?

— Кто?

— Как?

— Когда?

Раз вопросы от многих и со всех сторон, значит, заинтересовал и двигался в верном направлении.

— Подарок Кроноса. Жрецы! Пока я находился в Чертогах Высших, они воспользовались моим отсутствием, и даже не таясь ни от кого, украли подаренный мне Алтарь! Божественный артефакт! — в сердцах стукнул ладонью по столешнице, — И присутствующий здесь де Кроваль может все подтвердить. Ведь он был там. И он являлся одним из участников святотатства! Так? Или лгу я? — ткнул указательным пальцем в мага.

Когда отвечающего за детектор лжи обвиняют вот так прямо в преступлении, то это очень влияет на веру в правдивость его слов. И многим нравится, из числа тех, кого он проверяет.

— Но я думал, что все они с тобой обсудили… Все решили… — от меня не укрылся быстрый испуганный взгляд в сторону лэрга.

— Когда? Я был у Кроноса, слушал его мудрые речи, проникался и делал выводы!

— Так ведь… — мэтр не нашелся, что ответить. Краской, надеюсь от стыда, начал наливаться.

Я продолжил, пока местная знать молчала.

— Сегодня у меня, а завтра каждый из них придет в дом любого из вас и заберет самое ценное! — всех обвел пальцем, — Детей, родичей жен! И им за это ничего не будет. Они будут правы! Потому что, как говорили предки, мои предки! Уверен и ваши тоже, так как они были все мудры! Если закон нарушен, и никто не несет наказания, то он будет попран и впредь. Безнаказанность манит Эйдена, как свежая требуха мух! И является матерью следующего безумия! И что мы видим?

— Верно! — заявил вдруг глава рода Шершней, их, кстати, тоже вроде бы совсем мало осталось. И держались они сами по себе.

— Не за этим мы здесь сегодня собрались! Есть дела более важные! Они отдадут тебе золото! Соразмерно… — как вроде бы о решенном деле заявил Турин, — А теперь…

— Конечно, отдадут, — перебил я с нажимом, но не повышая голоса, ох уж это детство. А вот здесь сразу поймал на себе множество заинтересованных взглядов, и делал верно, ведь для меня, что может быть важнее совершенной по отношению ко мне несправедливости? Ничего! — После того как вернут все похищенное, до последнего медяка, до последнего ржавого гвоздя. Затем участники воровства декаду будут расчищать и обустраивать территорию моего поместья, пытаясь загладить зло и тот бардак, что они устроили! И приступят к работе с завтрашнего утра, как возникнут мосты, уйдут за три си до их исчезновения. Едой и инструментом обеспечивать будут себя сами. И горе тем, кто думает, что возьмется за дело спустя рукава! Я отдам их жизни Кроносу.

— Я не знал! — с нажимом повторил де Кроваль, — Поэтому...

— Поэтому сей случай тебе будет наукой! — перебил я, ты мне нужен, мэтр, — В следующий раз прежде, чем приступать к делам, кроме Герцогских и Имперских или выполнять прямые приказы лэрга, нужно спрашивать в какой блуд ты ввязываешься! Но ты маг мирных профессий. Поэтому сделаешь, что я говорю, и может, освободишься раньше… Договоримся. Но тебе, видит Кронос, просто требуется запомнить урок! Ибо в царстве Мары переиграть ничего не получится, где ты можешь оказаться в следующий раз вместо этого стола. Или тебе приказал лично лэрг участвовать в похищении моего камня и трофейного кинжала, взятого с убитого мною адепта? И это только то, что я увидел сразу. Так ты мне отплатил за спасение твоей жизни?

Мэтр растерялся, как загнанный зверь смотрел затравленно то на меня, то на лэрга, в чьих глазах я читал работу мысли, пока там мелькали раздражение и злость. Он медленно едва заметно, чуть отрицательно качнул головой.

— Нет, конечно, нет! Я сделаю, что смогу. И да, я согласен! Я не знал! Клянусь! — отлично, дальше легче.

— Верховный жрец эрг Сеналь выплатит пять тысяч золотых в следующие три дня! — в дикости собственного условия ни капли не сомневался, пусть его и отметут, но рабочая сила и маг останутся на месте, как малое избавление от беды. Кто-то хмыкнул, кто закатил глаза, а кто-то откровенно глянул с завистью, а кое-кто и со злобой, из тех, что называли «лютой», — Уверен не один я пострадал от жадных жирных загребущих рук, поэтому не ляжет неподъемным бременем на него. А, если так, корабли всегда следуют на Кровавые острова! И рабы им нужны! Что скажете старейшины? Справедливое ли выбрано мною наказание, как главы рода Сумеречных Райсов? — и пока никто не открыл рот, повысил ставки, заявил совсем неприемлемое, — Или преступникам нужно еще добавить? Чтобы никто не помышлял даже глазом смотреть на нашу собственность? Например, плетей двадцать выписать главному зачинщику! Он ведь подает пример всем? Остальным по десять? Прилюдных! Чтобы спина горела четыре декады, а люди Народа смотрели вслед с осуждением? И наказывать их будет мэтр де Кроваль лично! За обман! И вовлечение в дела паскудные! Во славу Кроноса! — тишина и сопение мага, в глазах которого читался неприкрытый испуг.

Недоумение, а затем веселая и злая искорка в глазах лэрга, засвидетельствовали — ему удалось сложить и это событие себе в плюс.

Посмотрим, что ты придумал. А ведь интересно… Даже то, как события ночи им трактуется.

— Я думаю, — неожиданно выступил Кром, — Что слишком непомерна и несправедлива такая вира…

— Поддерживаю! — единым фронтом выступил с ним Улаф, — Мальчишка, ты заигрался во взрослые дела! То, что ты за этим столом — это… это…

И прежде, чем в игру вступили их прихлебатели, которых явно было около двух третей, я вновь заявил патетически:

— Тебе ли тут думать, староста? Тебе нужно было думать раньше! Ты должен был все это пресечь! Но такое ощущение, что ты на стороне всех, кто постоянно нарушает наши Законы! — ага, кое-кто рефлекторно утвердительно кивнул, соглашаясь, — И не видишь ничего даже под собственным носом! Когда преступления совершают твои родичи! — здесь лэрг откровенно возрадовался, а согласных со мной по глазам и жестам стало гораздо больше, — Тебе ли что-то говорить Улаф, по прозвищу Безжалостный, чей род, да и ты сам, остался в Черноягодье, а ты сидишь здесь только потому, что я вас пожалел? Я — мальчишка, но у меня кровь предков, чья история уходит в те века, когда только зарождалась Первая Империя. Я муж и владетель, пока великий герцог не скажет обратного. И я глава нового рода Сумеречных Райсов. А еще я единственный аристо с тотемом! И имею прав находиться за этим столом, больше, чем ты!

Тишина. И девочка Юна была права. Передо мной воин. Свирепый, безжалостный, смертоносный, опаснейший. Но ему вряд ли можно доверить командование даже сотней. Слишком много эмоций промелькнуло на лице, слишком многое толкало болтать лишнее там, где не требовалось, и делать то, чего нельзя, особенно с горячей головой. Взять выходку с возвращением родового кинжала… Уж не продумал ли Ильм следующее, что папой будет руководить вскоре мудрая дочурка, а он не успеет до этого момента наломать дров. Девку в главы рода никак не поставишь. И чужака, ее мужа, тоже. Скорее всего, мотивация назначения на ответственную должность была такая. Да здравствуют в рядах врагов подобные управленцы, чем их больше, тем мне легче.