Уменьшившееся, малонаселенное герцогство, которое Генрих IV унаследовал в 1399 году, имело мало естественных защитных сооружений и было окружено со всех сторон врагами. Главным из этих врагов был герцог Орлеанский. С севера и востока английское герцогство было ограничено графствами Перигор и Ангулем, которые принадлежали ему, и провинцией Сентонж, сенешалем которой был его камергер и соратник Жан д'Арпедан. У Людовика Орлеанского были давние амбиции на юго-западе. Он был первым французским политическим лидером со времен Людовика I Анжуйского поколением ранее, который осознал значение Гиени для английских королей. Ее потеря была бы необратимой и, вероятно, решающей в более широком конфликте между двумя странами. Но устремления герцога не были полностью бескорыстными. Он рассчитывал стать главным бенефициаром французского завоевания. Помимо защиты собственных интересов на юго-западе, он заключил личные союзы с большинством других территориальных магнатов пограничья, которые также могли рассчитывать получить выгоду от изгнания англичан.

Вдоль восточной границы герцогства земли сеньоров д'Альбре простирались от Гаронны до Адура. Альбре были главными баронами английской Гиени до 1340-х годов и в 1360-х годах, прежде чем окончательно переметнуться на сторону французской короны. Их богатство в сочетании с широкой сетью родственных связей и вассалов делало их грозной силой в регионе. Шарль, нынешний сеньор д'Альбре, был также влиятельным человеком в Париже: пенсионер Карла VI, союзник герцога Орлеанского, а с 1403 года — коннетабль Франции. Непосредственно к востоку от земель д'Альбре обширные владения графов Арманьяк простирались ломаной полосой от границ Беарна до Руэрга. Нынешний глава семьи, Бернар VII граф Арманьяк, был самым богатым и могущественным территориальным магнатом юго-запада, чьи доходы могли обеспечить тысячи солдат, а также средства на их содержание. Как и Шарль д'Альбре, Бернар VII также обладал влиянием в Париже. Он был первым графом в своем роду, который заимел там постоянную резиденцию в аристократическом квартале у Лувра. Как и Шарль д'Альбре, он был твердым союзником герцога Орлеанского, от которого в 1403 году получил пожизненную пенсию в 6.000 ливров в год, одну из самых высоких среди всех фаворитов Людовика. Присутствие этих могущественных и враждебных магнатов на границах английского герцогства представляло угрозу его выживанию, которая была гораздо больше, чем вопрос вооруженной силы. Они использовали свое влияние и покровительство, чтобы подорвать лояльность местных дворян английским королям. Этому способствовало наступление, в ходе которого территория была вновь завоевана французами с 1369 года. Оно оставило бесчисленные узы верности, заинтересованности или зависимости между общинами по обе стороны размытой границы. В английской Гаскони было мало семей, чьи интересы ограничивались бы только герцогством или чья верность была полностью однозначной[163].

Экономика герцогства основывалась главным образом на производстве вина, судоходстве Байонны и роли Бордо как перевалочного пункта для транзита продукции пяти великих речных бассейнов южной Франции. Поэтому Бордо был уязвим для войн и политических потрясений, которые могли разорвать его связи с регионами Лангедок и Перигор и сделать нестабильными морские пути к его основным экспортным рынкам в Англии и Нидерландах. Кампании герцога Анжуйского в 1370-х годах стали переломным моментом в истории герцогства. Они приблизили французские границы на расстояние до тридцати миль от Бордо и значительно усилили экономическую зависимость герцогства от Англии. Англия была естественным рынком сбыта для вин Бордо в то время, когда вино нельзя было перевозить на большие расстояния иначе как по воде. Сплоченная коммерческая олигархия Бордо, из которой происходил правящий класс города, имела тесные финансовые связи с английской аристократией и купеческим сообществом Лондона. Отрезанная от зернопроизводящих провинций Пуату и Сентонжа и имея мало собственных пахотных земель, Гасконь все больше зависела от Англии, которая поставляла туда зерно, чтобы прокормить ее городское население. В 1403 году, когда французы блокировали Бордо с суши и с моря, городские власти заявили в петиции, адресованной Генриху IV, что "эта земля, столь далекая от него и испытывающая такой недостаток зерна, не сможет продержаться и три месяца без его помощи"[164].

Местом управления герцогства стала бывшая цитадель Бордо, замок Омбриер. Эта большая крепость, часть которой была построены еще в римские времена, к настоящему времени была полностью окружена городом и не выполняла никаких оборонительных функций. В ней размещались сенешаль Гиени, который был главным административным, судебным и военным чиновником герцогства, и коннетабль Бордо, который служил главным финансовым чиновником. Их окружала небольшая группа клерков и военных. Кроме того, все более важную роль в управлении герцогством играл мэр Бордо, назначаемый королем. Все три главные должности, как правило, занимали английскими рыцарями, хотя в исключительных случаях должность сенешаля на протяжении всего правления Генриха IV занимал гасконец Гайяр де Дюрфор, сеньор Дюраса. Он присутствовал на коронации Генриха IV и принадлежал к одной из самых последовательно преданных англичанам дворянских семей Гиени[165]. Недавно также появилась практика назначения английского рыцаря сенешалем Ландов, основной функцией которого была оборона южных границ герцогства.

Сенешаль Гиени управлял с помощью Совета, состоящего из крошечной группы английских чиновников, группы гасконских юристов и ряда видных гасконских дворян. Но это было правительство, разбросанное по всему герцогству и не обладавшее самыми необходимыми ресурсами для выполнения своей задачи. Во время правления Генриха IV доходы, находившиеся в распоряжении герцогского правительства, составляли в среднем чуть более 1.200 фунтов стерлингов в год, что только в два с половиной раза превышало зарплату сенешаля. Почти девять десятых этих доходов поступали от таможенных пошлин, взимаемых с экспорта вина и товаров, проходящих через Либурн и Бордо — крайне нестабильного потока доходов, чувствительного к экономическим колебаниям и состоянию отношений с Францией. Остальные доходы поступали от различных сборов и пошлин, собираемых в Бордо, и от прибыли от чеканки монеты. Скудные доходы, поступавшие в казну коннетабля, едва покрывали расходы на текущее управление в мирное время. На военные же нужды уходило менее 4%. Большая часть обычных доходов герцогства либо не собиралась, либо была выдана видным гасконским дворянам для обеспечения их верности. В ноябре 1402 года во время заседания герцогского Совета в доминиканской церкви в Бордо произошла безобразная драка. После того, как коннетабль Бордо, сэр Уильям Фаррингдон, объявил, что денег на выплату долгов нет, в ход пошли мечи. Сеньор де Монферран, который был одним из крупнейших кредиторов правительства, обвинил Фаррингдона в растрате. Фаррингдон был арестован и отстранен от исполнения своих обязанностей, хотя он почти наверняка был невиновен и в конечном итоге был оправдан. Скудость средств правительства герцогства означала, что без