Дарья.

За вечер и ночь признания в любви я услышала ещё несколько раз. В честь своего криминального прокола Его Сиятельство решил не жадничать.

В принципе, этими признаниями и хотелось бы ограничиться. Но спустя час после спасения непривычно смущенный Бадоев уговорил-таки нас выйти из спальни и пообщаться с явившимся из города следователем прокуратуры.

То, что происходило в кабинете, сложно было назвать дачей показаний.

Не знаю как, но ещё до нашего появления Бадоев как-то умудрился выяснить почти все детали нападения. И о полотенце на моих руках, и о фене с неисправной проводкой. Он узнал даже об исповеди Глафиры: её горьком прошлом и обиде на мечтателя Левданского.

Как именно это удалось сделать, и думать не хотелось. Но результатом стал уже готовый протокол на четыре листа, который мне осталось прочесть, дописать, что с моих слов записано верно, возражений не имею, и быстро запечатлеть на каждом листе автографы.

Подозреваю, это был один из самых коротких в истории допрос потерпевших. Не приведи участковый после него в кабинет плотника, я бы смоталась со своим Величеством снова играть в «контуженную и виноватого».

Но кое-какие долги нужно было вернуть, и поскорей.

– У него в машине, за креслом мы обнаружили крупную сумму денег. Сейчас оперативники пакуют все пачки. Уже в отделе сможем пересчитать. Думаю, надо рассматривать как соучастие.

Участковый, похоже, и не собирался выходить из образа удалого шерифа.

Вспомнив, что о квартире в Нижнем Новгороде, проданной для аферы, в протоколе ничего не было, я сама решила вмешаться.

– Это деньги Василия и его жены, – к удивлению всех собравшихся, уверенно заявила я.

Участковому моя самодеятельность, конечно же, не понравилась. Бросив своим людям: «Продолжать!», он наставительным тоном ответил:

– Дарья Юрьевна, вы путаете. Там слишком большая сумма. Это не зарплата и не премия. Но не беспокойтесь, мы все проверим. Никто не уйдет от ответственности!

– Знаю!

В голове созрела абсолютно безумная идея. Плотника и его жену мне было жаль. Эти двое могли попасть в переплет ни за что. Но еще жальче было превращать деньги в улики. Главбух внутри негодовал от такого нерационального расходования средств. Считал нули и обливался скупыми бухгалтерскими слезами.

– Это мои деньги. Аванс.

Чтобы в мою идею поверили, пришлось на максимум включить свои актерские способности.

– Аванс? Такой большой? – прокурор сдвинул брови, а мое Высочество рукой придержало челюсть.

– Я... Я выкупила их домик. Мой будущий муж собирается построить здесь курорт, и я хотела сделать ему свадебный подарок, – расплылась в улыбке.

– А договор? – Участковый всполошился так, словно я не свои, а его кровные деньги отдала кому-то без расписки.

– Помощница Дамира Закиевича как раз утром повезла договор к нотариусу. Доверенности у нее есть. – Я повернулась к ошалевшему Василию. – Антон Павлович очень ценил своего плотника, торговаться я не хотела. К тому же Василий, как я подозреваю, скоро станет папой, а малыши, – погладила свой живот, – святое.

Словно устроила стрельбу из базуки по бутылкам, ни прокурор, ни участковый больше не спросили ни о чем. Перед удивленным Василием извинились все от борцов с преступностью до Бадоева. Виктор вызвался лично проводить его на улицу и отвезти к жене.

– А ты ни в чем не хочешь мне признаться? – шепотом спросил оказавшийся рядом Дамир.

– Про беременность его жены? – я временно забыла о своей глухоте.

– Для начала, – Величество хитро сощурился. – И как давно ты знаешь?

– Честно говоря, только сейчас поняла.

– И?!

– Слезы! – погладила Дамира по мокрой рубашке. Все ведь было так просто! А я еще смела подозревать в чем-то эту девочку.

– Давай без ребусов.

– Она ревела на похоронах точь-в-точь как я у тебя на груди. Даже икала, как я. И остановиться не могла.

– И в честь этого ты решила купить их дом? – густые брови сошлись в одну линию. Уровень доверия ко мне упал, наверное, до нуля.

– Ну ты же банковскую карточку выдал. Я теперь девушка богатая. Могу позволить себе хороший подарок жениху.

– Даша!

Дамир умудрился крикнуть шепотом. Рядом никто даже ухом не повел, а меня тряхнуло.

– Это деньги Глафиры. Она квартиру продала, чтобы подставить плотника, – пока никто не обратил на нас внимания, быстро на ухо Высочеству заговорила я. – Ну, не могла я иначе. Там такая сумма, а они и так настрадались из-за нас.

Дамир хлопнул себя ладонью по лбу, посмотрел на меня сквозь пальцы. И уже без злости со вздохом произнес свое коронное:

– Даша...

* * *

Получив свой протокол и лишившись «соучастника», прокурор больше не стал нас задерживать.

Уже утром мы узнали от Вити про пакет документов о родстве, найденный в убогом общежитии, где жила Глафира. Я выслушала еще одни извинения – на этот раз от бравого начбеза. Мы все вместе порадовались за Василия и его жену. Тех охрана князя еще вчера свозила в частную клинику и привезла назад с результатом УЗИ, списком витаминов для беременных и слегка чокнутых от радости.

Нервотрепка с поиском преступника, из-за которой я несколько дней прожила в Питере, Дамир заработал растяжение, а потом чуть не потерял меня, закончилась.

Больше не нужно было шарахаться от любого звука и подозревать в каждом встречном убийцу. Моя интуиция замолкла, словно ее и не было никогда. Всего за вечер и ночь тревога ушла в прошлое.

Но один вопрос... тот самый, из-за которого мы все оказались в усадьбе, тот, который всю жизнь мучил старика Левданского, все же остался.

У меня был на него ответ. Я точно знала, чего хотела и каким представляла свою жизнь с детьми и мужем. Даже покушение не смогло убить странную, неожиданную и очень сильную привязанность к усадьбе.

Только решать судьбы двоих... даже четверых нужно было вместе.