кем она была сейчас для Вестера — безотказной красавицей, годной лишь для одного дела. Юория понимала, что это должно было ее разозлить, но почему-то гнев сонно заурчал в глубине души и пропал, оставив за собой опустошающее смирение. Если Вестер так решил — значит, так и было.

Это многое объясняло. Вестер теперь разговаривал с женой совсем мало, особенно после того, как заставил ее в экстазе повторять все те ужасные вещи про дядю — словно насытился ее отчаянием и покорностью, или же ему было неприятно. Муж возвращался в свои пустые роскошные покои поздно, смотрел сквозь Юорию, ничего ей не объяснял, и лишь во время восхитительных, болезненных любовных утех Юория верила, что тот вообще видит ее лицо. Вестер больше не ласкал жену, лишь грубо брал, не уделяя внимания ее наслаждению, а Юория, не помня себя от возбуждения, готовая служить ему душой и телом, сжималась вокруг него и жадно ловила его темный, острый, голодный взгляд. Остальное время она была ему не нужна и будто бы не интересна. Иногда ей казалось, что Вестер вообще не знает, что с ней делать дальше, и тогда она начинала бояться, что он лишит ее жизни, выбросив за борт.

Совсем неожиданные мысли приходили ей в голову: Вестер обращался с ней так же, как она с ним когда-то, и это было справедливо. Не увидев в свое время его потенциала, она использовала его как шепчущего-убийцу, как и он сейчас, не обращая внимания на глубину ее сути, отвел ей однобокую роль в том, в чем Юория действительно была хороша, но чем не исчерпывалась. Юория с нежностью вспомнила, как Вестер добросовестно и беспрекословно выполнял ее приказы — и что он представлял из себя теперь! — и сказала себе, что будет стараться не разочаровать его, особенно учитывая, сколько удовольствия теперь ей приносило его присутствие.

Она поделилась с Апудо этим внезапным откровением, удивив сама себя, а служанка еще более неожиданно ответила ей:

— Ты сейчас делаешь любовь. Что ты такое есть раньше?

Юория просто не смогла ей ответить так, чтобы девушка поняла, и дело было не в языке. Привыкшая прислуживать и выдерживать любые побои, живущая, чтобы угождать, Апудо слишком мало повидала в жизни, чтобы представлять себе настоящую власть, такую, какой Юория обладала по праву рождения. Та пыталась рассказать Апудо про Черные земли, про кланы торговавших фатиумом, артефактами и людьми черноторговцев, и какую роль играла в этом черная роза девяти земель. Еле сосредотачиваясь — Вестер ведь не хотел этого, — Юория описывала могущество своего дяди. Апудо лупала своими разными глазами, кривила в напряжении рот, а потом замечала, что Юория рассказывает даже не про себя, а про сильных людей, благодаря которым чем-то была занята. Юория злилась и отказывалась это обсуждать с глупой девкой, но в следующий приход рабыни разговор снова почему-то сворачивал в эту проторенную колею, бередя открытую рану. И с этим что-то новое, необычное поднимало в Юории голову. Она никогда бы не призналась никому, даже самой себе, что недалекая и примитивная Апудо понимала все верно.

.

Апудо робко тронула ее за складку юбки, и Юория обернулась. Ей нравилось, как почтительно рабыня обращается к ней, пусть и потерявшей власть, и как в глазах Апудо будто бы вечно сквозит безмолвная мольба не делать ей больно. Это возвращало черной розе кусочек мира, частью которого она привыкла быть.

— Мудрец Вестер говорит, иди на рынок и выбери шелк и вино, а потом вернись сюда на лодку. Говорит, сразу вернись. Деньги много, вот. Я идти с тобой.

Юория нашла изящную фигуру мужа среди разноцветных и плечистых пар-оольцев и вместе с безусловным обожанием ощутила укол обиды. Даже не сказал сам! Послал Апудо, чужую рабыню! Будто Юория так уж часто слышала его дурманящий голос! Вестер сейчас не смотрел на нее, его внимание было поглощено разговором, так что Юория могла свободно мыслить. Гордо вскинув голову, она быстрым шагом пошла к навесу, но путь ей преградили двое воинов, которых женщина не заметила раньше. Они направили на нее свои шесты с треугольными наконечниками и замерли, убедившись, что она остановилась.

— Это чья? — крикнул по пар-оольски один из этих темнокожих исполинов.

Вестер недовольно обернулся — и Юория бросилась наземь, закрывая голову руками. Воины удивленно отступили от нее, как от умалишенной. Один из них что-то пробормотал, Юория услышала бы в этом жалость, если бы не недовольство Вестера, полнившее сейчас весь ее мир.

— Моя, — его голос погладил ее по спине и рукам, как возбуждают неглубокие царапины.

— Очень красивая, дорогая? — громко спросил один из мудрецов.

— Даже не представляешь, чего она мне стоила, — усмехнулся Вестер.

Дрожа, понимая, что Вестер больше не сердится, Юория подняла глаза. Все шестеро мужчин смотрели на нее, и она медленно, грациозно встала, опираясь на одно колено, будто танцевала, распрямила спину и откинула назад волосы, повела бедрами. Ей хотелось, чтобы эти старики завидовали Вестеру, понимая, что никогда бы не смогли получить такую восхитительную женщину. Один из пар-оольцев хохотнул, будто оценивая, а другой — похлопал Вестера по руке.

— Какое вино ты хочешь, муж мой? — соблазнительно пропела Юория, ища взгляд Вестера.

— Гранатовое, — сверкнул зубами он, испугав Юорию неожиданной вспышкой злости.

— Хорошо, — уже куда тише проговорила она, сглатывая комок в горле. — Я выберу лучшее.

— Половина часа, Юория, — бросил ей Вестер. — Пришлось ее выгнать с веле вместе со всеми, — объяснил он мудрецам. — Там обновляют защиту.

— Что такое веле? — спросила Юория у тщательно укрывшейся плотным хлопковым платком Апудо. Из желтого облака теперь торчали только широкие, вечно испуганные глаза.

— Дом плавает, — ответила та, разворачивая еще один платок, на этот раз винного цвета, и протягивая его Юории. — Взять, лицо укрыть. В Муунхагве любят красивых. Опасно.

Юория недовольно приняла платок и встряхнула легкую, но совсем непрозрачную ткань. Цвет очень шел к ее белой коже, но само полотно было слишком грубым.

— Мы в городе Муунхагве?

Апудо согласно наклонила голову.

— Думаешь, меня могут украсть? — осведомилась Юория.

— Нет, — вдруг улыбнулась Апудо, и в уголках ее глаз появились лучики морщинок. — Не дать, не дадут. — Она ткнула за спину Юории. Та обернулась и увидела двоих грузных мужчин, не сводящих с женщин глаз. Лица их были бесстрастными, какие бывают у бывалых наемников.