Резко отбросила пиджак назад, словно это была не вещь, а ядовитая змея. Внутри черная ярость поднялась. Захотелось свернуть ему шею за то, что я сижу здесь взаперти, а он проводит время с какими-то проститутками.

Грудную клетку сжало, воздух начал проникать в легкие с трудом. Я дышала, дышала, отгоняя картинки дяди в компании незнакомки, но они как осы атаковали и жалили.

Во мне как будто пропеллер завелся, толкая вперед и подсказывая высказать ему все, что я о нем думаю и потребовать отпустить.

Я рывком распахнула дверь, спустилась вниз и быстро оглядевшись в пустой гостиной, направилась к Артуру в кабинет. Огонь щипал пятки, я будто ступала по углям. Пройдя длинным коридором, без стука толкнула дверь и чуть не врезалась в незнакомого мужчину.

Высокий, крепкий, чуть старше Артура он обвел мое лицо прицельным взглядом. Если бы сейчас я не была так зла, я бы точно стушевалась под ним. Было в этом мужчине что-то очень властное, мрачное и опасное. Он опустил глаза вниз по моей шее к груди, а я только сейчас вспомнила, что на мне из одежды короткий кружевной пеньюар, едва прикрывающий ягодицы. Черт. Но сейчас прикрываться будет бессмысленно. Поэтому я быстро пролетела мимо него внутрь кабинета, чтобы скрыть смущение.

— Рита? — металлический голос Артура заставил обернуться.

Черные глаза опасно заблестели, изучая мой внешний вид, к которому он уже должен был привыкнуть. Ведь видел меня в пеньюаре каждый вечер.

Но почему-то в его взгляде не было ничего привычного. В нем будто ураган родился. Смерч, торнадо.

— У меня к тебе разговор, — прошипела я, стараясь не обращать внимания на то, как второй мужчина обернулся вслед за Артуром.

Взглянул на меня еще раз.

— Пойдем, Алан, я проведу тебя, — не отводя от меня взгляда, процедил Артур.

— Я и сам выход найду. У тебя похоже, дело поважнее есть, — хмыкнул гость, прежде чем пожать протянутую руку дяди и выйти.

(Алан — герой романа «Девочка Алана»)

Едва он покинул нас, как пространство ощутимо уменьшилось.

Артур в несколько шагов преодолел до меня расстояние и остановился в каком-то сантиметре. Я инстинктивно сделала шаг назад, упираясь ягодицами в стол.

— Это как понимать? — угроза прозвучала в каждом отдельно произнесенном слове…

— Что именно? — Я вскинула подбородок, встречаясь с разъяренными глазами.

— По пунктам. Первый — почему ты врываешься в мой кабинет, когда у меня гости?

— Я не знала, что у тебя гости, — признаюсь, пытаясь дышать.

Получается это, надо признать, тяжко, потому что близость Артура давит. Он буквально прижат своим огромным телом в мое. Бедра начинают болеть от того, с какой силой я вжимаюсь ими в стол.

— А стучать тебя не учили?

— Учили. Но сейчас я не в том состоянии, чтобы вспоминать о вежливости. Мне надоело сидеть здесь взаперти. Я вроде заложница твоя — никуда выйти мне не позволяешь.

Я упираюсь ладонями в широкую грудь, под которыми мощными толчками бьется его сердце. Внешняя сдержанность оказывается ложной. Артура выдает учащающийся пульс. Так же как и меня. Чувствую, как сердце сходит с ума, купаясь в коктейле злости на него и голода по мужчине, разрушившему жизнь моего отца. Ненавижу себя за это! За каждый вдох, который делаю только для того, чтобы уловить аромат его тела, на этот раз без примеси чертовых сладких духов. За то, что смотрю на его губы, как последняя жалкая идиотка. Что помню каждой клеткой как это, когда этот мужчина касается меня.

— Выходи. Со мной.

— Я не хочу с тобой!

— И поэтому даже не потрудилась одеться, когда вошла сюда? — голос Артура опускается так низко, словно звучит из самых недр. Вибрирует, окутывает пеленой, — кстати, мы плавно подошли ко второму пункту. Какого черта ты ходишь по дому раздетой?

— Я не раздета, — возмущенно выпаливаю я.

— То есть это ты называешь одеждой? — Артур подтягивает бретельку моего пеньюара и резко дергает ее вниз. Ткань туго впивается в кожу, а затем следует треск. Секунда и более негодная рубашка съезжает вниз по моему телу к ногам.

— Как ты смеешь?

Я возмущенно охаю, а живот в этот же миг пронзает острым возбуждением. Взгляд, который дядя опускает на мою грудь настолько темный и хищный, что мне кажется только от него одного мое тело способно разорваться на части. Соски до боли сжимаются в тугие комочки, а между ног становится влажно. Но мой мозг отчаянно сопротивляется предательскому телу. Он помнит, что этот человек сделал с моим отцом. Помнит, как он использовал меня.

— Смею, — гортанно произносит Артур, толкаясь бедрами в мой живот и буквально заставляя ощутить каменную твердость под толстой тканью его брюк. — Если я правильно помню, эту рубашку ты покупала для меня. Значит, я имею полное право сделать с ней все, что считаю нужным, — а потом вдруг в одну секунду он разворачивает меня к себе спиной и толкает грудью на стол. — И с тобой тоже.

Напряженные бусинки сосков вжимаются в холодную деревянную поверхность, создавая контраст для распаленной кожи. Возбуждение вперемешку с обидой и злобой подобно грому и молнии терзают тело. Пытаюсь подняться, чтобы вцепиться в холеное лицо Артура ногтями за то, как он ведет себя со мной, но он придавливает меня рукой к столу и резко наклоняется сзади, буквально ложась на меня всем своим немалым весом.

— Пусти меня, — рычу, отчаянно пытаясь приподняться. Щека вжимается в твердый стол, бедра упираются в край с такой силой, что завтра на коже останутся синяки, а в ягодицы острыми уголками впивается металлический ремень на штанах дяди. — Я не хочу тебя. Пусти!

— Проверим?

С этими словами Артур коленом раздвигает мои ноги. Свободной рукой сдвигает полоску стрингов в сторону и не церемонясь вводит у меня один палец.

Я сама чувствую, что он легко проталкивается внутрь. Даже усилий прилагать не надо. Зажмуриваюсь, борясь с собой и собственными ощущениями, взрывающимися яркими вспышками под кожей.

— Сама чувствуешь, как ты не хочешь меня, Рита? — сипло издевается на ухо изверг, явно довольствуясь тем, насколько я влажная. Чувствую, как он добавляет к первому пальцу второй и начинает двигать ими вперед и назад.

Я скриплю зубами, чтобы не издать ни единого стона, но внутри сразу закручивается ураган.

— Не хочу, — выдаю, едва не закатывая глаза.

Тяжесть с моего тела исчезает, но рука, прижимающая к столу — нет. Я не успеваю сообразить, как раздается сначала лязг пряжки, потом быстрый звук расстегивания молнии и уже через мгновение пальцы Артура меняет его член. Он пронзает меня одним резким ударом с такой силой, что у меня чуть искры из глаз не сыплются. Я жалобно скулю, царапая стол ногтями. Ненавижу его. Ненавижу так сильно! И себя также! За то, что принимаю его и кажется готова сойти с ума от того, что снова чувствую его в себе.