– Она не могла ходить?

– Хуже. Была полностью парализована ниже подбородка. И ни одного шанса на улучшение.

– О Боже.

– Когда случилась авария, Олег позвонил отцу, потребовал, чтобы тот бросил всё и немедленно прооперировал Алину, потому что Коля действительно один из лучших хирургов страны, но он не смог прилететь.

– Почему?

– У нас как раз случилась катастрофа, может, помнишь… хотя вряд ли. Перевернулся школьный автобус, десять ребятишек попали в реанимацию. Николай две недели не вылезал из клиники, собирая их по частям. Практически всех удалось спасти. С тех пор у них с Олегом начался конфликт.

– Олег считает, что отец предал его?

– А как бы ты поступила на его месте? Как бы поступил сам Олег? Бросил бы умирающих детей, чтобы заняться пациенткой, шансы которой близки к нулю?

– Я не знаю.

– Никто не знает ответа на этот вопрос, но Коля остался дома. Алину оперировал другой, кстати тоже талантливый, хирург, результат его работы тебе известен. Днём Олег работал с психически больными пациентами, вечерами оставался один на один с парализованной женой. В то время мы напрочь потеряли с ним контакт.

– Дети всегда на первом месте, так скажет любой здравомыслящий взрослый человек. В первую очередь нужно спасать детей.

– Думаю, Олег это понимает. Но правда остаётся таковой. Коля сделал выбор и потерял сына, разум которого не смог выбраться из ловушки, что уготовила судьба. Ты бы видела его состояние, когда после вскрытия сообщили, от чего умерла Алина, что в остановке её сердца виноват именно он. Я думала, он голову себе разобьёт о стену, мы понятия не имели, что делать. Прокурор требовал показания, вызывал его на допросы. Встал вопрос о лишении лицензии. Мы не выдержали и отвели его к психиатру. Лечение заняло несколько лет, после чего он, кажется, стал возвращаться к жизни. А теперь безумие снова поглощает его, разрушая все достигнутые за это время успехи.

– Вы вините в этом меня?

Я закрываю лицо ладонями, не в силах смотреть в глаза сидящей рядом женщине. С минуту она молчит, потом гладит меня по голове.

– Ты должна понять, что его болезнь – это не война и мы не враги вам.

– Кажется, теперь Олег каждого считает своим врагом, даже меня.

– Вот взгляни. – Инна Викторовна поднимается и подходит к столу, достаёт из своего ежедневника белый неподписанный конверт, протягивает мне.

Внутри крохотная измятая записка. Косые буквы на неровно вырванном из тетради в клеточку клочке бумаги: «Демоны повсюду хотят убивать не слушай закрой уши».

– Что это?

– Записка Пестрова. Ты сказала, что Олегу нужно знать о ней. Хочешь – отдай ему её сама.

– А может быть такое, – продолжаю я говорить после того, как прочистила горло, – что Олегу стало хуже раньше, до несчастного случая с Алиной? Что он был неспособен правильно рассчитать дозировку именно из-за шизофрении?

– Никто не знает. Поговори с его лечащим врачом. Может, он сможет помочь тебе. Я понятия не имею, что делать. Под замок его сажать бесполезно. В больницу вы его помещать отказываетесь, а я каждый раз чувствую себя монстром, когда настаиваю на госпитализации.

Она говорит тихо, устало потирая лоб, словно сейчас не десять часов утра, а поздний вечер. Впервые я так близко к Инне Викторовне и могу рассмотреть глубокие морщины, оставленные возрастом и печалью. Её благородная внешность, идеально уложенная причёска, сидящий по фигуре отличный костюм восхищают, создавая образ преподавателя, известного доктора, но именно сейчас я вижу перед собой лишь растерянную, лишённую надежды мать.

– Аля, я его уже похоронила. Ты не пугайся моих слов, но иначе я не смогла бы жить. Я его похоронила тогда, когда снова нашла умирающим в ванной. Я никому не говорила, но… первой мыслью было дать ему спокойно умереть, уйти и прекратить эту борьбу, которая медленно высасывает силы из нас всех. Разумеется, в следующую секунду я набрала номер скорой и принялась его откачивать, но эта первичная идея навсегда поселилась в голове. Словно я простилась с ним в тот раз, в ту секунду.

– Я не знаю, что сказать, – растерянно бормочу.

– Если в тебе есть силы – борись за него, – горячо продолжает она. – Я сделаю всё, что ты скажешь. Помогу всем, чем смогу, но подсознательно я каждую минуту ожидаю известия, что его больше нет.

Моя машина, преодолев трассу, находит место на парковке у парка, отказываясь ехать куда-либо ещё, пока её хозяйка, то есть я, не придёт в себя после разговора. На самом деле у меня спустило колесо, и, пока насос его накачивает, я решаю обдумать дальнейший план действий. Перечитываю на несколько раз записку, словно надеясь, что в ней закодирован способ спасения моего шизофреника. Глупости, откуда этот сумасшедший старик, «Хемингуэй», мог знать, что происходит с Олегом? «Демоны повсюду хотят убивать не слушай закрой уши» – эта фраза выбивает из колеи, вызывая холодок по позвоночнику и желание сесть за руль и уехать, куда глаза глядят. Давить на газ, пока не кончится бензин в баке, пока не наступит новый день, приносящий новое решение, новую надежду. Новую жизнь. Наверное, Инна Викторовна права: не следует показывать Олегу эту записку. Вдруг подаёт голос сотовый – меня срочно вызывают на работу. Я заканчиваю чинить колесо и сажусь за руль.

* * *

Задержавшись в офисе дольше, чем необходимо, с целью обдумать, стоит ли показывать Олегу записку Пестрова, я не заметила, как стрелки часов подбежали к полуночи. Мобильный и рабочий телефоны молчат, на моё СМС о том, что появлюсь дома поздно, Олег ответить не соизволил. Родившаяся в голове спонтанная идея – а не сбежать ли мне к маме под предлогом её плохого самочувствия, которое она могла бы изобразить по моей просьбе, – решительно отвергнута. Во-первых, шутить со здоровьем родителей не стоит, а во-вторых, такой поступок выглядел бы слишком трусливо с моей стороны, я перестала бы себя уважать. Одевшись и положив перечитанную на сто раз записку в карман куртки, я покидаю офис и направляюсь к машине. Из-за моего непростительного опоздания на работу пришлось припарковать автомобиль через квартал от места расположения офиса, так как рядом с Flower негде было велосипед бросить, не то что «четырёхколёсного друга».

В современном мире передвигаться по городу ночью не страшнее, чем днём. Улицы отлично освещены благодаря не только часто установленным фонарям, но и десяткам рекламных вывесок и баннеров. В паре метров проносятся автомобили, то и дело встречаешь поздних прохожих. Именно