Союз поддерживал учитывающую уровень средств помощь бедным, увеличение жилищных выплат и ликвидацию большинства социальных льгот. СПС зашел дальше какой-либо другой партии, выступая за значительную роль рынков в социальном секторе. Идеологически и программно ее подход к реформе социального обеспечения был близок путинской администрации. При скромном электоральном показателе она стала независимым либеральным голосом в Думе, часто поддерживая президентские инициативы по реформам социального обеспечения.

Партии «Единство» и ОВР сформировали ядро думского большинства, законодательно закрепившего либерализацию государства всеобщего благосостояния. Доминирование этих новых сформированных элитой партий власти в третьем туре постпереходных парламентских выборов в России обозначало неспособность партий, базирующихся на обществе в целом, консолидироваться и развиваться, а также неспособность российского общества как такового создать политические организации, могущие озвучивать и представлять его интересы. По словам Колтона и Макфола, «хрупкость большинства партий и других объединений, независимых от государства, облегчила путь для государственных чиновников; <…> парламентские <…> выборы “отражали слабость и зачаточный характер структур гражданского общества” в России» [Colton, McFaul 2003: 205]. У этих партий было мало ограничительных обязательств, и их отличала слабая подотчетность общественным организациям или группам народных масс. Механизмы электоральной обратной связи, которые сдерживали изменения государства всеобщего благосостояния в демократических системах и играли определенную роль в России в 1990-е годы, оказались в значительной степени ослаблены.

Интересы женщин в законодательной политике

Упадок представительства общественных конституентов всеобщего благосостояния хорошо иллюстрируется недавним исследованием темы о поддержке и отстаивании женщинами – депутатами Думы интересов женщин[209]. В 2004 году женщины из первых трех созывов Думы были опрошены относительно их приверженности интересам женщин и их усилий по сотрудничеству через партийные линии для продвижения этих интересов. Депутаты первого и второго созывов Думы, в основном от ЖР и КПРФ, разделяли мнение о том, что у женщин есть особые интересы, связанные с дискриминацией в сфере занятости и низкой оплатой труда, а также с целым рядом других социальных проблем. Они сообщили, что сотрудничали с другими женщинами-депутатами по партийным линиям в целях достижения политических целей, связанных с интересами женщин. В Думе 1993 года ЖР сыграли ключевую роль в координации отстаивания женских интересов среди женщин-депутатов от разных партий[210]. Сотрудничество на более ограниченной основе в поддержку тех или иных решений, касающихся женщин, продолжилось в Думе 1995 года. Анализ результатов голосования подтверждает результаты интервью, показывающие, что в 1995 году женщины в Думе объединялись для голосования по целому ряду женских вопросов[211].

Женщины-депутаты от «Единой России», напротив, почти единодушно отвечали, что проблем, характерных для женщин, не существует, что социальные проблемы являются общими для общества в целом, и сообщали о слабом или полном отсутствии в Думе 1999 года сотрудничества по партийным линиям в решении этих проблем. Результаты интервью подтверждаются анализом результатов голосования, который показывает, что женщины-депутаты в Думе 1999 года не голосовали вместе ни по вопросам социальной политики, ни по более узкому кругу женских вопросов. Автор исследования делает вывод по итогам голосования:

Женщины в Думе 1999 года никак не выделялись. <…>…в отличие от предыдущей Думы, в нынешней (1999 года) законодательной власти политические предпочтения избирателей игнорируются законодателями, когда они голосуют по законопроектам, касающимся женских вопросов [Shevchenko 2002: 1212–1216].

В целом, в отличие от своих предшественниц из других партий, женщины-депутаты от «Единства» и «Единой России» демонстрировали слабое или вообще никакого стремления представлять женский электорат. Программа либерализации государства всеобщего благосостояния включала в себя серьезные изменения, наносящие ущерб интересам женщин, в том числе пересмотр Трудового кодекса, где снижалась материнская и иная защита при трудоустройстве, а также пенсионную реформу, которая, по прогнозам, в долгосрочной перспективе должна была поставить женщин в крайне невыгодное положение. Эти последствия мало упоминались в Думе, несмотря на усилия некоторых женских групп обратить на них внимание. Снижение уровня представительства интересов женщин является частным случаем общего упадка уровня представительства общественных интересов в российском законодательном органе и в политической системе в целом, а также все большей отстраненности законодателей от общественных интересов и конституентов.

Координация и сотрудничество законодательной и исполнительной власти

К началу 2001 года «Единство» возглавило стабильную коалицию большинства, в которую вошли ОВР и две пропрезидентские непартийные фракции – «Народный депутат» и «Российские регионы»[212]. Пропрезидентский «Союз четырех», включающий СПС, в конечном счете обеспечивал президенту победу в каждом крупном шаге по либерализации, затрагивающем благосостояние, который попадал на рассмотрение законодателей (см. таблицу 4.4). Коммунисты вначале получили значительные руководящие позиции, включая председательство в Комитете по труду и социальной политике, однако левые были постепенно ослаблены парламентскими маневрами и внутренними разногласиями, и они оказались маргинализированы в законодательном плане. «Единство» выступало координатором между Думой и президентской администрацией [Smyth 2002][213]. Использование вето стало значительно более редким, и, в отличие от Ельцина, Путин при проведении реформ очень мало полагался на указы [Remington 2001а]. Развивался стандартизированный законодательный процесс, при котором Путин определял большую часть повестки дня, а его правительство представляло в Думу полноценные законодательные пакеты. Система была приведена в более институциональную форму президентского господства, чем в начале 1990-х годов, а реформы обеспечения всеобщего благосостояния получили законодательную и институциональную глубину, которой невозможно было достичь за счет реализации декретных полномочий. Но определенное сопротивление реформам все же оказывалось, и каждый их аспект проходил сложный и зачастую пролонгированный процесс переговоров с государственными, законодательными и другими группами.

Переговоры о прорыве к либерализации

Новая Дума поставила реформу всеобщего благосостояния на первое место в своей повестке дня. Первый обзор ее политики, вышедший зимой 2000 года, включал в себя обязательства по изменению Трудового кодекса и реструктуризации пенсионной системы, по переводу систем субсидий и льгот на адресную основу, а также по реформированию здравоохранения, образования и жилищной сферы [Информационно-аналитический бюллетень 2000]. Далее я предложу несколько ситуационных исследований, в которых рассматривается политическая составляющая этих реформ: первоначальные политические предложения; то, как они обсуждались правительством, Думой, элитой социального сектора, государственническими заинтересованными структурами и общественными конституентами; а также полученные в итоге всего этого результаты. Основное внимание будет уделено моделям влияния, поддержки, сопротивления и компенсации.

Реформа Трудового кодекса

Суть реформы Трудового кодекса заключалась в том, чтобы сделать трудовые отношения более гибкими и благоприятными для рынка путем изменения правил приема на работу, увольнения, а также других аспектов трудовых отношений. Советское трудовое законодательство включало множество ограничений в отношении руководителей, защиту работников, положения о вовлечении профсоюзов в