Он усмехнулся, и этот звук ласкал ее кожу.

— Я хотел найти способ сделать тебя своей без необходимости любить тебя. Вот куда пошли мои мысли, — он слегка отстранился, запрокинув ее голову. — Это не ты, Тори. Пожалуйста, поверь мне. Ты самая привлекательная женщина, которую я когда-либо встречал, но внутри меня пустота, и я не думаю, что что-то сможет снова наполнить меня.

Она со вздохом положила голову ему на плечо. Он ей так много сказал. Он никогда не говорил об этом так многословно, но она знала, что сделала с ним его жена, и она знала, что он считал себя безнадежно поврежденным.

— Я думаю, однажды ты встретишь женщину своей мечты и больше не будешь чувствовать себя таким опустошенным.

Ей хотелось, чтобы это была она. Так будет лучше, сказала она себе. Она не могла жить в одном мире с братьями Тарстон-Хьюз. Сегодняшний вечер доказал это. Она хотела быть за кадром, любила сливаться с людьми и помогать людям. Быть перед всеми этими камерами и выдерживать постоянное внимание? Не для нее. Тем не менее, знание того, что их разлука была к лучшему, не уменьшило боль в ее сердце.

— Ты женщина моей мечты, Тори. Я просто не могу проснуться от своего кошмара. Боже, как бы я хотел встретить тебя, когда мне было двадцать. — Оливер погладил ее волосы. — Я плохой человек.

— Да. Я видела тебя. Ты можешь быть добрым, когда захочешь.

— Я не хочу быть таким большую часть времени. Я не сильный человек. Знаю, будет к лучшему, если я отступлю, но не хочу. Думаю, это делает меня эгоистом.

— О чем ты говоришь, Оливер?

— Я говорю, что мои братья хотят тебя, и они готовы позволить мне играть. Я был бы верен. У меня не было бы других любовниц. Я обещаю, что на этот раз позабочусь о тебе.

Она моргнула, глядя на него, внезапно остановившись посреди танцпола. Из всех причин, по которым они могли быть здесь, она даже не рассматривала эту.

— Ты хочешь сказать, что Рори и Каллум хотят разделить меня?

Его губы изогнулись в самой восхитительной улыбке.

— Ты не догадывалась об этом? Да. Они настроены серьезно. Они провели последние пару недель в обсуждениях.

— Обсуждениях? — ее разум гудел. Это была ужасная идея. Верно? Ужасная. Она могла бы разлучить братьев, так что идея была интересна процентов на десять. Двадцать, максимум. Остальные восемьдесят процентов этой идеи были чистой глупостью.

Если только… Могут ли они помалкивать? Могли ли они быть тайными любовниками?

— Я думаю, это то, что делают Домы. Я не уверен. Я никогда не был в клубе, хотя мои братья объяснили философию. Боюсь, Каллум может заговорить тебя до смерти, прежде чем вытащит все те игрушки, которыми любит пользоваться. В любом случае, не жди, что тебя отпустят без боя. Они готовы впустить меня. Я спрашиваю, позволишь ли ты мне, Тори. Я не знаю, что именно произойдет между нами. Я могу обещать, что буду уважать тебя и заботиться о тебе. Я всегда буду твоим другом. Каким бы ни был твой ответ. Я всегда буду человеком, на которого можно положиться.

Во всем, кроме любви.

Опять же, она не искала любви. Она не могла себе этого позволить. К концу недели она вернется в Даллас и продолжит свою жизнь. Как бы она ни была заинтригована всем, что замышляли Оливер и его братья, она знала, что не сможет справиться с этой жизнью.

— Мне не нужно обещание преданности, Оливер.

— Но ты заслужила ее, — он нахмурился, его глаза прищурились, как будто он пытался сообразить, что сказать. — Я пытаюсь, Тори.

Она так злилась на него последние несколько недель, но это было бесполезное чувство. Она давно поняла, что человек должен хотеть спасения. Ее отец не хотел этого. Он поддался горю потери матери. Ничто из того, что сказали или сделали его дочери, не заставило его снова захотеть жить, потому что у него больше не было воли. Ничто не изменит мировоззрения Оливера, если только он не захочет измениться.

Скорбь о том, что, возможно, тяготило ее. Лучшее, что она могла сделать, это дать ему немного покоя.

— Я прощаю тебя, — пробормотала она. — Мы оба совершали ошибки. Я подозреваю, что снова лечь с тобой в постель будет еще одной.

Он вздохнул и наклонился вперед, целуя ее в лоб.

— Надеюсь, ты передумаешь. Я думаю, что мое время истекло. Тори, если бы я мог что-то изменить в своей жизни, знаешь, что бы это было?

Она могла представить.

— Твой первый брак.

Он покачал головой.

— Нет. Я заслужил это. Я был беспечным и глупым, и я женился по всем неправильным причинам. Я бы изменил то, что произошло между нами. Я бы вернулся и был нежен с тобой. Я бы сделал тебе приятно. Что бы ни случилось, знай, что так быть не должно. Твой любовник должен заставить почувствовать тебя богиней, которой ты являешься. Хотел бы я показать тебе это.

Слезы затуманили ее зрение, и она схватила его, когда он начал отходить.

— Почему ты думаешь, что ты плохой человек, Оливер? Ясмин сделала это с тобой. Ты не виноват.

Тень, казалось, пробежала по его лицу.

— Мой отец говорил, что ты не узнаешь, что ты за человек, пока не встретишь смерть. То, как ты смотришь на это, является отражением твоей души. Боюсь, у меня мало души. Мне нечего тебе дать, и я тебя не заслуживаю. Я буду честен, если бы не мои братья, я бы никогда не подумал прикоснуться к тебе снова. Не потому, что не хочу. Я хочу тебя так сильно, что мне больно от этого, но я забочусь о тебе. Я не очень хорош для тебя, но Каллум и Рори не позволят мне причинить тебе боль, так что я эгоистичен. Если ты решишь дать им шанс, я хотел бы быть там. Мне нужно что-то хорошее в жизни, и я думаю, что дарить тебе удовольствие будет таковым.

— Могу я вмешаться? — подошел Рори.

Оливер отпустил ее, переложив ее руку в руку Рори.

— Конечно. Куда делся Каллум?

— Он вернулся в нашу комнату, чтобы подготовить несколько вещей. Тори появилась на этом мероприятии. Я говорил с Талибом, и он все еще пытается получить все фотографии ее несчастного случая. Он уже разобрался с местными фотографами. В безакистанских газетах не будет ее фотографий, — заверил Рори.

— Они появятся, — она слишком долго выполняла