Полине не хотелось говорить о матери даже после этих слов. Вильгельм, которого она так ждала, о котором мечтала каждую ночь, сейчас сидит перед ней, и никто не должен мешать общению с ним.

— Полина, спасибо за ужин, очень все вкусно, — поблагодарил он, выходя из-за стола, — ты хорошая хозяйка.

— На здоровье.

— Я буду спать в своем кабинете, там хороший диван. Достань, пожалуйста, постельное белье из шкафа, — попросил он.

Полина принесла белье и уже заканчивала стелить постель, когда Вильгельм вошел в кабинет.

— Спасибо, Полина. Приятных сновидений.

— Спокойной ночи.

Девушка пошла к себе в спальню, уткнулась лицом в подушку, закрыла глаза и подумала: «Почему он такой холодный? Старается не общаться со мной. Я так не могу. Еще два дня, и он уедет. Мои мечты растворятся, как сахар в воде».

Полина долго ворочалась и никак не могла уснуть, а когда взглянула на часы, было уже три часа ночи. Она опять закрыла глаза, но и эта попытка не имела успеха.

«Ведь он здесь, — стучало в висках ее сердце, — рядом, совсем близко… Я должна видеть его». Она встала и на цыпочках подошла к кабинету. Приоткрыла дверь и заглянула. Луна светила прямо в окно. Вильгельм мирно спал, как младенец, одеяло сбилось, грудь его была обнажена. Полина подошла ближе и на несколько мгновений почти утратила власть над собой. Сердце колотилось, ноги подкашивались, она почти не дышала, ее будто кто-то вел к дивану. Она стояла и смотрела до тех пор, пока мужчина не пошевелился. Девушка быстро спряталась за спинку дивана, присев на корточки. Вильгельм повернулся на бок, и она, решительно подавив бурю чувств, с трудом совладала с вожделением. Убедившись, что он продолжает крепко спать, вышла из комнаты.

Под утро измученная Полина все же уснула. Вильгельм встал рано, позавтракал и тихонько вышел из дома.

Открыв глаза, Поля посмотрела на часы и поняла, что проспала. Она вскочила с кровати, поспешно набросила халат и заглянула в кабинет. Постель была аккуратно убрана. Девушка разочарованно закрыла дверь и подумала: «Он даже не разбудил меня, не пожелал доброго утра. Неужели он совсем безразличен ко мне? Ведь до знакомства с мамой говорил комплименты, значит, я хоть немного, да нравилась ему… Нет, сегодня я должна провести с ним вечер. Я должна устроить себе праздник».

На работу она опоздала, но Володя отнесся к этому спокойно. После того как Вильгельм женился на Татьяне, он никогда не делал ей никаких замечаний. Наоборот, всегда советовался и относился как к родственнице хозяина, поэтому Полина иногда позволяла себе прийти позже или уйти раньше.

Секретарша после своего прокола все время ждала вызова Володи с предложением уволиться, и как только Полина появлялась в приемной, она, как нашкодившая собачка, склоняла голову, опускала глаза и копалась в бумагах.

Многие в фирме стали относиться к Полине по-другому. В ее присутствии не обсуждали руководство, стали реже заходить к ней в кабинет. Полине не с кем было дружить, открывать свои тайны и чувства. Она страдала от этого, вспоминала подругу во Владивостоке. Одиночество мучило, угнетало, она изменилась — стала черствой, а подчас и бездушной. Доброта, сочувствие, сострадание, даже любовь к матери испарились из ее души. Мать чувствовала это на расстоянии, но ничем не могла помочь. Когда они с дочерью были вместе, все было проще. Как две подруги делились и радостями, и неприятностями, преодолевали невзгоды. Судьба распорядилась так, что пришлось расстаться. Однако если бы Полина сказала: «Мама, не уезжай, мне будет плохо без тебя», — Татьяна, не раздумывая, отменила бы отъезд.

Полина согласилась остаться одна ради счастья матери, как она считала, и только сейчас поняла, что совершенно одинока в этом огромном городе. Она поняла: в мегаполисах понятие «дружба» не существует, особенно для приезжих. Здесь деньги играют главную роль. Если ты богат, к тебе все тянутся, если беден, то никому не нужен. Если твой папа большой начальник, тебе льстят, если ты сам продвигаешься по служебной лестнице, то каждый готов подставить ножку… Во всем этом нужно выживать, приспосабливаться.

Полина не заметила, как ее чувства к матери стали прохладными. Даже ее здоровьем не интересовалась, считая, что той отлично живется. Как сыр в масле катается! А вот она несчастна… Жалость к самой себе заполняла душу, заставляла становиться такой, какой не была раньше.

Когда зазвонил мобильник, Полина сидела в кабинете и разбирала документы.

— Полинка, я тебе котенка принесла. Приходи забирай.

— Нина, ты с ума сошла! Почему сегодня?

— А чего ждать?

— Ладно, сейчас приду.

Когда она увидела маленький белый пушистый комочек, сразу протянула к нему руки.

— Какой хорошенький…

— Это девочка. Правда, красивая?

— Красивая.

— В общем, покупай все для котенка, придумывай имя и забирай…

— Нина, давай через пару дней, а сегодня забери ее домой. У меня важные дела, и не до нее будет.

Нина, скрывая усмешку, посмотрела на подругу — она знала, что приехал Вильгельм — и с деланным равнодушием сказала:

— Хорошо, через пару, так через пару. У тебя какие-то планы?

— Да, я буду занята.

— Собственно, это неважно, — махнула Нина рукой. — А имя-то какое дашь нашей красавице?

— Синди.

Нина прижала котенка к груди, погладила и ласково спросила:

— Синди, будем ждать пару дней. Ты согласна?

Глава 28

В этот вечер Вильгельм пришел в хорошем настроении. В одной руке он держал букет чайных роз, в другой — пакеты с продуктами, из одного виднелась бутылка шампанского. Он сразу прошел на кухню.

— Полина, сложи все в холодильник. Думаю, тебе на месяц хватит. Оставлю дополнительно денег, будешь покупать себе что-то по мере надобности.

Полина взглянула на красивый букет и спросила:

— А почему желтые?

— Полиночка, они так прекрасны, это цвет солнца. Я подумал, тебе понравятся. Ты же сама как солнышко, — улыбнулся он.

— Спасибо. Но у нас говорят, что желтый цвет — к разлуке.

— Так мы с тобой скоро расстанемся, — рассмеялся он. — Но это неправда, всегда считал, что желтый — это солнце.

Полина взяла вазу, налила воды и поставила розы на стол.

— Они и правда очень красивые.

— Вот видишь, никогда не сравнивай такую красоту с разлукой. Во-первых, это цветы, их покупают для радости, и если бы люди, которые их выращивают, думали, что их продукция принесет что-то плохое, избавлялись бы от такого цвета сразу.

— А я сегодня уже заполнила холодильник. Посмотри, сколько всего купила.

Она открыла холодильник.

— Да, но