Шрифт:
Закладка:
— А это «что-то», что вам подсказывает, не Горюнов, часом?
— Успокойся! Поездки в Липецк тебя перевозбуждают. Сходи в тир, постреляй, успокой нервную систему, — сердито посоветовал Ермилов. — У тебя же есть разрешение ходить и с группами других отделов, наверняка скоро какие-нибудь соревнования.
— Да уж! — Ермилову удалось сбить Егорова со следа источника. Тот стал прикидывать, когда в самом деле межведомственные соревнования. — Когда мне тренироваться? Я только и делаю, что мотаюсь, как челнок. Со мной уже проводницы поездов здороваются как с завсегдатаем.
— Что по сестрам Абрамовым? — Ермилов стал листать перекидной календарь, что-то выискивая.
— А что по ним? Организовали слуховой контроль, как вы и приказали. Я видел отчеты прослушки. Говоров подготовил, вычленил из пустой болтовни то, что по нашему делу. По всему выходит, они ни сном ни духом об истиной цели своей поездки. Знали, что везут деньги, но зачем, кому… Передали, получили за труды и побежали шмотки покупать. Чего еще девчонкам надо?
— Много чего надо, — полковник покачал головой. — Вот будет у тебя дочь, да еще почти взрослая девица, тогда узнаешь.
— Мне Валерки хватает, — поежился Егоров. — Но эти две девицы точно интересовались только тряпками. Таскали за собой наружку по всем магазинам. В их отчетах проскальзывает сомнение, стоило ли ходить за такими… Не пустышку ли ДВКР тянет?
Июнь 2022 года, г. Киев
Игорь замер под тополем, прислонившись к стволу дерева, и курил. И снова похороны старого приятеля, однокашника по военному институту. И опять странная смерть. Авария, машина сгорела дотла, вспыхнула, как свечка, — опознавать было некого.
Рядом с оградкой, за которой два холмика, стояли несколько мужчин, сослуживцы, в том числе и Руслан с женой Оксаной.
Святошинское кладбище практически закрытое, но для некоторых, особо выдающихся, местечко находится. Разве что в этом и заключены плюсы нахождения во властных структурах или спецслужбах — посмертно два метра бесценной земли для тебя найдется.
Руслан подошел и негромко сказал:
— Давай свалим по-тихому. Слушать эти речи — о покойном либо хорошо, либо… Хорошо, ты сына отправил к жене. Времена нынче явно неспокойные. — Он покосился на свежевырытую могилу.
— Хорошо? — с досадой переспросил Игорь. — Просто забрала сына. Сказала, что он только погостит несколько дней, а потом исчезла вместе с ним. Телефон отключила, никак с ней не связаться. Вышел на ее подругу, она тоже в Варшаве обретается. Та посоветовала не искать, намекнула, что Марьяна с Даником улетели в Испанию. Хахеля какого-то там надыбала. Все один к одному. И отец решил уехать из Киева. Порылся в нашей родословной, откопал каких-то дальних родственников под Ровно и сбежал туда с матерью. С ними никакой связи. Там мобильник не ловит.
— Может, и к лучшему.
Игорь задумчиво поглядел в сторону захоронений бойцов Советской армии, которые погибли здесь в 1943 году в боях за освобождение Киева от фашистов. Снова закурил и, сутулясь, пошел к выходу с кладбища к своей машине. Руслан что-то шепнул Оксане и поспешил за ним следом.
— Поедем потолкуем. Хотел узнать о твоих пилотах. Ты выпал в последние две недели из моего поля зрения.
— Семейные хлопоты, — развел руками Игорь.
— Тарасов погружен в мрачные мысли. Ездит куда-то по своим делам. Я и его почти не вижу.
Они доехали до Крещатика. Игорь оставил машину во дворе своего дома. Они вдвоем прошли до «Туркиш хауза» и сели выпить кофе. Но Руслан заказал еще и бутылку виски.
Игорь тоже выпил и, глядя в окно, отметил, что Крещатик заметно опустел. Теперь уже так не гуляют по центру Киева, как еще два месяца и даже месяц назад. Бегают от призыва, отсиживаются по домам, если за большие взятки на границе не удалось свалить с Украины.
— Как думаешь, прилетят? Решатся? Вертеть дырку в кителе для ордена? — Руслан выпил две порции виски из стакана, одну за другой.
— Фиг тебе, а не орден! Мой сомнительный клиент с завидным упорством сует мне свою любовницу, скорее всего, подставленную ФСБ. А Тарасов, когда ему докладываешь о своих сомнениях, отмахивается. Дескать, Гинчев все знает, а мы ничего не теряем. Прилетят — хорошо, а нет — придумаем еще что-нибудь. Ничего, что наши хари эти пилоты видят в Signal? Ты ведь тоже со своим общался очно?.. Единственное утешение — у меня продвигается подготовка диверсионной работы с помощью моего игиловца. Большие подвижки, уже связались с подпольем в Ростовской области и в других регионах.
— Араб сейчас в Киеве?
— Тебе-то зачем? — с подозрением взглянул на него Игорь. — Уехал в Болгарию для связи со своими агентами в России. Отсюда с ними связаться не может. Каналы связи через соцсети комитетчики контролируют довольно плотно. Ну что я тебе рассказываю?
— А мы готовим паспорта для моих пилотов и их семей. Вешаем галушки на уши. Нам надо заполучить авиационного спеца, который их проинструктирует, как лететь, чтобы не попасть к тому же под работу нашего ПВО. — Руслан уже прикончил полбутылки.
— Тарасов пусть ищет. Его забота. Так где, ты говоришь, он ошивается? Пути отхода ищет?
— Кто-то шепнул, что видел его в министерстве обороны. Может, туда переходить собрался? Не знаю. У него там масса бывших сослуживцев, однокашников, с одним из них вместе во Львовском учились. Так вот тот, из Львовского училища, сидит сейчас на поставках оружия. К нему вся документация стекается. Все дела. Сечешь? Известно ведь, что наш главный шеф-«неудачник» приторговывает направо-налево. А Тарасов у него на подхвате. Потому и держится на плаву наш батя, потому нам и болгарина этого сунули. Они ставки свои повышают в глазах кураторов из МИ6. А мы с тобой крайние, распасовочные.
— Трепотня все это! — Игорь не хотел пить, но, чтобы налить Руслану, плеснул в стаканчик и себе на два пальца. — О том, что главный сидит на деньгах от продаж в Даркнете, только ленивый не говорит. Что касается Тарасова… Он терпеть не может шефа. Любой разговор с ним сводится к критике «неудачника». И молодой он, и борзый, и беспредельщик. Не приведет ГУР ни к чему путному с его завиральными идеями и прожектами.
— Да ладно! — Руслан выпил, заел маслиной и
