Была и еще одна причина для радости – та же самая, что являлась и одной из главных для него угроз.

Дознаватели.

Раз они здесь, раз они заинтересовались террористом Вертинским, то занялись и его предысторией. Начали копать. Начали проводить допросы и задавать вопросы. Начали изучать личности тех, кого он так жестоко убил – раскаявшийся монах, накрытый наркотой рыжий ублюдок, искалеченный лейтенант полиции… Сколько у них времени уйдет на то, чтобы выяснить о их тесной дружбе в не столь уж далеком прошлом? Как быстро они узнают о полном составе ублюдочной компании и кто был лидером этих мразей? Сколько ниточке не виться – а конец будет.

И поэтому Вертинский улыбался все шире и шире. Так или иначе, но он добился своего. Возможно суровый взгляд истинного правосудия, что так долго не обращался к темным улицам коррумпированного корпорационного города на задворках вселенной, теперь отыщет виновных и покарает их – но только в том случае если он сам не успеет раньше или хотя бы не умрет в попытке. Других вариантов он не рассматривал. Что ему еще делать? Просто жить без всякой цели? Он давно уже не умеет ничего подобного. Бесцельное существование кончилось в оборвавшемся детстве, когда его швырнули в лазерный измельчитель и тогда же в обжигающем мареве огненной боли родилась яркая четкая цель – отомстить. Понял он это не сразу, но достаточно быстро…

Следующую переборку парень открыл тем же способом – грубой силой. Перешагнув отлетевшую скобу, он дождался въезда АКДУ, опустил за собой створку и в кромешной тьме двинулся дальше по крутому ребристому спуску – сейчас они проходили под одной из главных улица двенадцатого сектора. Через несколько минут он сменит направление, поднимется и там придется пересечь узкий пешеходный коридор, что-то вроде переулка, идущего вдоль заброшенных жилмодов, некогда населенных шахтерами и их семьями. Сейчас там обитают только подыхающие наркоманы с прогнившими мозгами. Единственные из кое-как держащихся существ этого района – разве что мутанты, которые, если верить бродящим по внутренней сети ужастикам, выживают на крысином мясе. А крысы жрут трупы наркоманов. Как все они – муты, наркоманы, крысы и трупы – отнесутся к визиту одинокого гостя? Этого Нортис не знал, но рисковать не собирался – он пройдет окольными путями, надеясь, что имеющаяся карта достаточно верная.

Он не ищет себе лишних проблем и стычек.

47.

Глава 7

47.

Безымянное место, приютившее всех сползшихся сюда умирать отверженных и ненужных жителей, встретило Нортиса влажным хрустом толстого слоя мусора, которым был завален весь коридор. Хрустели не кости и не черепа – как могло бы оказаться в дешевом сериале – а пластиковый и стеклянный мусор. Еще несколько шагов и Вертинский остановился у первой серьезной преграды – горы мусора, высотой ему по пояс. Пришлось потратить некоторое время, чтобы расшвырять верхний слой, после чего парень отступил к стене, а АКДУ, казалось бы, без всякой отданной ему команды, двинулся вперед, навалился стальными гусеницами на заскрипевший мусор и попер дальше, вдавливая трескучую массу под себя. Еще одно весомое доказательство в пользу гусеничной платформы – здесь бы не прошло ни одно колесное средство передвижения. Попросту увязло бы в заплесневелом вонючем мусоре, где хватало и органики – крысиное дерьмо, какая-то слизь, засохшие бурые разводы на стенах. Чуть позже не обошлось и без дешевой «сериальщины», когда гусеницы раздавили первый попавшийся уродливый череп с неправильными пропорциями. Судя по размерам – детский. Похоже, в этот коридор сбрасывали все ненужное – пластиковый мусор, выплескивали экскременты, а затем в этой же массе хоронили умерших людей, зная, что крысы быстро избавятся от гниющей вкусной плоти. Острые стеклянные осколки пасовали перед стальными траками, а Нортиса защищали от их угрозы не только крепкие ботинки с высокими голенищами, но и собственная сталь искусственных конечностей. Шагая, поскальзываясь, раз за разом оправляясь и выпрямляясь, он на ходу изучал новые возможности своего тела и каждый его следующий шаг, и движение были чуть увереннее.

На стенах, помимо грязных разводов и пятен, встречались какие-то почти неразличимые слова, отдельные буквы и цифры. Нортис не вчитывался. Зачем? Это место потерял свое имя, когда много десятилетий назад городская администрация объявила его негодным для проживания и подлежащим реновации – запланировал ее на «когда-нибудь». Он продвигался среди мусорных завалов и длинных вонючих луж, изредка лавируя, чтобы обойти непроходимые препятствия – и тогда он шел совсем уж узкими крысиными лазами с низкими потолками и множеством выходящих в них крохотных дверных проемов, открывающими вид на пустые замусоренные комнатки. Тут когда-то жили люди. По этим крысиным лазам носились дети.

Сотни жилых клетушек, некогда бывших вполне полноценным жильем для первых переселенцев, ставших рабами НЭПР, опустели, когда прекратилась внутренняя разработка астероида, а дети шахтеров превратились в наркоманов или же им удалось убраться из города и наняться на частные мелкие астероидные шахты. Целый район превратился сначала в трущобы, а затем его попросту стерли с официальных карт. Это место ни разу не было упомянуто в сводках о происходящем в секторе мятеже. И что показательно – сюда не совались и сами бунтовщики и по вполне резонной причине – они здесь никому не были нужны. Здешние обитатели твердо знали, что лучшей жизни им не видать, а из перспектив лишь мучительная смерть от болезней, голода, передоза или мутаций. Поэтому за жизнь они не держались, смело идя на смерть и не боясь убивать. Поэтому же сюда не совались копы и безопасники. Сюда не заглядывали бандиты одиночки и ОПГ, сюда не совали носа мафиозные семьи, хотя иногда оставляли у входов подарки со старой одеждой и пищевыми пайками, причем довольно регулярно и гордо оповещая в социальных сетях. Это же делали и полицейские, оставляя на ночь большой контейнер со всяким условно съедобным дерьмом и шмотьем, а на следующий день забирая его пустым. Все по законам природы – корми зверя, если не хочешь, чтобы он вышел из клетки и начал сам искать себе пропитание.

Большая часть межкомнатных переборок была из дешевых пластиковых блоков и их давно разобрали, проломили или сожгли. Хотя с огнем здесь вряд ли что получится – тут очень влажно. Системы вентиляции