— Что-то мне лицо ваше знакомо. Кажется мы с вами уже где-то встречались. — нагловатым голосом продолжал меня бесить толстосум.

— Лежите спокойно, вам вообще-то капельницу поставили. — я еле скрывала раздражение.

— Так, Суровая, вот тебе назначения, — Алька занесла мне карту от дежурного врача. Она, зная то я собираюсь за муж, уже окрестила меня Суровой. Ей нравилось меня выводить из себя. В шутку разумеется.

— Точно, госпожа Суровая. Вы были вместе с мужем моей спутницы на приеме в честь юбилея какого-то бизнесмена. — В его словах было столько пренебрежения.

— С бывшем мужем, если точнее.

— Ну и каково это? — я замерла в ожидании дальнейших гадостей в свой адрес и выжидательно смотрела на него. — я имею ввиду, каково это когда разбиваешь семью, занимаешь чужое место? Своих детей не можешь родить так решила чужую дочь загробастать.

— Вы что несете вообще? — я была в шоке от этих заявлений

— Ничего особенного, просто интересуюсь. Совесть не мучает? Оставить ребенка без матери.

— Послушайте вы, — вот сейчас я собиралась нарушить все нормы медицинской этики, — да как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне. Кто вы такой. Образец семейственности? Эталон родительства? Кто? А Вы вообще в курсе о том, что ваша дама бросила дочь больше года назад? Что все это время Тимур воспитывал дочь один? Что так называемая мамаша, даже ни разу не поинтересовалась ребенком за все это время. Сколько вы с ней? Месяц? Два? Сколько раз за это время она делала попыток увидеть Соню? Да ей плевать. Плевать на то, что у девочки была депрессия когда ее мать бросила! Плевать на то, как она с этим справилась! Плевать на проблемы со здоровьем, которые ребенок заполучил после предательства близкого человека! И теперь, когда у ребенка все наладилось, вы, сраные благодетели, решили снова поиграть чужими жизнями! Хочу рожу ребенка, хочу брошу, а захочу — снова заберу. Да это ребенок, живой человек, а не игрушка! — я уже перешла на крик, а толстосум смотрел на меня как на инопланетянку с Марса, а я продолжала, и меня остановить уже было невозможно. — И вы будете учить меня морали? Да я молю бога, чтобы суд увидел, что за человек ваша Лика. ЕЕ к детям на километры подпускать нельзя. Дочь ей не нужна! И если вы до сих пор этого не поняли — мне вас очень жаль. Такие как она не имеют права носить гордое звание матери. — я выдохлась. Выздоравливайте!

Я вылетела из палаты как ошпаренная. Обидные его слова засели комом в горле и я разрыдалась в процедурке. Алька влетела следом за мной. Она все слышала. Пыталась успокоить, но мне нужно было выплеснуть все, что накопилось. И слезы дали мне облегчение. Возвращаться в палату я не стала. Напарница взяла этого пациента на себя. Но мы все же встретились утром.

Я собиралась домой, Тимур уже ждал меня на парковке. В коридоре я увидела толстосума. Хотела пройти мимо незаметно, но он меня заметил и подошел.

— Вас ведь Анна зовут? — тон его был совершенно другим, не таким наглым как вчера.

— да, и что? — разговаривать с ним я не хотела. Вчера я перегнула, но признаваться, а тем более извиняться, точно не собиралась.

— Я хотел извиниться за свое вчерашнее поведение. Я не знал тех подробностей, о которых вчера так эмоционально вы мне поведали.

— Уровень доверия ваших высоких отношений мне не интересен, простите, я опаздываю.

— И все же. Если все так как вы говорите, я решу вопрос с Ликой. Вы правы. На первом месте должны быть интересы ребенка, а не амбиции взрослых. Еще раз простите.

И ушел. Просто развернулся и ушел. А я стояла и не понимала — это что сейчас было вообще?

Глава 44 АНЯ

Сегодня наконец итоговое заседание по иску бывшей жены Тимура. Заседаний было уже несколько, и ни на одно из них Тимур меня не взял. Говорил, что мне там нечего делать и волноваться нельзя. И еще много чего в подобном духе. Но мне было не легче. Я переживала еще сильнее. Я хотела поддержать его, помочь чем-нибудь. О ситуации в больнице я рассказала ему в тот же день — решила, что это важно. Тим нахмурился, но ничего не сказал мне ни тогда, ни после.

В течение этого месяца я была как на иголках еще по одной причине. Лика ни как не проявила себя. Я ждала, что она объявится, устроит что-нибудь фееричное, или хоть как-то обозначит свое возвращение для Сони. Но ничего не произошло до сегодняшнего дня. Тимур тоже видел мое состояние, пытался успокаивать, но я ничего не могла с собой поделать. Я жутко психовала. Проклятые гормоны взяли верх над моей жизнью, и справиться с ними мне было не под силу. Только вечером, когда Соня уже спала, я отключалась в руках любимого мужчины и только его ласки и нежность помогали мне забыться.

Сегодня, по традиции, я была на взводе. Я ждала новостей. Но телефон предательски молчал. Он ожил лишь один раз — утром, когда Семеныч вызвал меня на работу. Поэтому уже пару часов я психовала на работе.

Погода была отвратительная. Я вышла на улицу подышать свежим воздухом, и каждые 5 минут гипнотизировала телефон. Неожиданно он все таки ожил — Тимур наконец объявился и сердце замерло. Ну вот момент истины практически. По крайней мере для нашей маленькой семьи. Да именно так. За это короткое время нам удалось стать настоящей семьей. Я, он и Соня. И сейчас я поняла, что не хочу чтобы в ней была еще и Лика. Не хочу.

— Тимур, — я от нервного напряжения почти закричала, — ну почему так долго. Я чуть с ума не сошла. Рассказывай скорее.

— Все хорошо. Все даже лучше, чем мы ожидали.

— Ты серьезно? Господи, Тим, я так рада. Я хочу подробностей.

— Все вечером. Мне еще нужно на работу, а потом я сразу за тобой и мы к родителям.

— Да, только, — я ведь даже не сказала что я на работе, — Тим, ты только не ругайся, ладно…

— Аня, только не говори, что ты на работе. — я струсила и промолчала, — Господи, ты невыносима, неисправима, неугомонна. Но я тебя все равно люблю. Заберу вечером с работы и точно отшлепаю.

Я только рассмеялась в ответ. Я