— Зашибись, — здорово озадачился я такой новостью. — А я хотел потолковать с этими гопниками. Вы должно быть не знаете, но именно Гвоздь убил господина Аляпкина.

— Вот как? — удивление Непряхина было под стать моему. — Очень то необычно.

— Это почему же? — усмехнувшись, спросил Тимон. — Неужто ваш Мясник кличку за любовь к свиной вырезке получил?

— Юр Мясник типом был подлым, — вместо Непряхина ответил урядник, — и до денег был жадным. Но занимался в основном ростовщичеством и должников своих третировал нещадно. Иной раз мог за долгую просрочку даже малость подрезать виновных. Ведомо нам, хоть и без доказательств твёрдых, что многих он изуродовал, а однажды кого-то даже уха лишил. Но до смертоубийства никогда дела свои не доводил. Не в его, мол, это правилах.

— Надо же, — хмыкнул я, — правильный какой. А вот Аляпкина подручный его прирезал и не поморщился.

— Сдаётся мне, — поднимаясь из-за стола, задумчиво произнёс Холмов, — что всё это неспроста. И убийство господина Аляпкина, и устранение шайки вымогателей — всё это звенья одной цепи. И нам стоит поторопиться назад в город.

— Считаете, — я тоже встал, — мне следует взглянуть на последние мгновения жизни этих упырей?

— Всенепременно, — кивнул Холмов и повернулся к жандарму: — Если про убийство бандитов стало известно в жандармерии, тела их должны ведь к вам в участок доставить?

— Так точно, — отчеканил урядник, — в холодильне нашей лежат. Готов сопроводить вас для оказания содействия. И если дозволите, — совсем другим тоном добавил он, — то я имел бы желание проехаться с вами на вашем пароходе. А коня моего после кто в участок доставит, я распоряжусь.

— Не имею ничего против, — пожал я плечами.

— Да пожалуйста, — поддержал меня орк. — Вот только пусть Еремей Пантелеевич прикажет своим людям воды в котёл натаскать и дров принести. А топку я уж сам запалю.

— Сей момент, господа, — совсем уже оживший Непряхин выскочил из комнаты, спеша раздать нужные указания, — сей момент!

Минут через двадцать мы отчалили, не согласившись на предложение Еремея Пантелеевича чуть задержаться и отобедать. Но не отказались от врученной в дорогу большой корзины с пирожками.

Урядник со светящейся от радости физиономией устроился впереди, рядом с Тимоном, предоставив нам с инспектором возможность вальяжно расположиться на заднем диванчике, пристроив посерёдке между нами корзину. И, соответственно, без всякой конкуренции поглощать один за другим оказавшиеся безумно вкусными пирожки.

Удовольствия не портила даже пыль, поднявшаяся из-под колёс резво рванувшего парохода. Сопровождение наше вновь отстало. Так что, по большому счёту, можно было графу и не озабочиваться отправкой с нами своих людей. Всё равно мы их почти даже и не видели.

В имение Миассова заезжать не стали, сразу отправились в жандармерию. Там урядник повёл нас с Холмовым в служебную «холодильню», а орк остался на улице, выразив желание окончательно истребить запас пирожков, надо сказать, оставшихся ещё в немалом количестве.

Трупы гоблинов из шайки Юра-мясника хранились в холодильне, как выяснилось, уже второй день. Получалось, что упокоили их в тот же вечер, когда от руки Гвоздя погиб Аляпкин. Подозрительное совпадение. В этом я полностью был согласен с Холмовым.

— Приступайте, Владислав Сергеевич, — зябко подёрнул плечами инспектор, — а я вас покараулю.

Ну да, довольно прохладно было в помещении. Не простыть бы.

Я попросил у оставшегося с нами урядника раздобыть табурет и поочерёдно стал подсаживаться к трупам гоблинов. Начал, естественно, с указанного услужливым жандармом Юра Мясника, но толком ничего не узнал.

Вот радостно возбуждённый предводитель шайки, шагая в сгустившихся сумерках по какой-то тесной улочке и громко при том гогоча, хлопает по плечу одного из своих дружков. Вот тычет по-дружески кулаком в спину шагающего чуть впереди Гвоздя и хвалится, что, мол, говорил же, как легко будет провернуть это дельце. И что, мол, теперь, подрезав эдакий куш, да получив обещанную мзду, впору будет бросить эту вонючую дыру да перебраться в саму столицу.

И вот вдруг уже валится лицом вперёд на дорогу, потому как вспыхнувшая в затылке боль мгновенно отнимает контроль над телом и выключает сознание. Всё, кино закончилось.

После «сеанса связи» с душой мне захотелось глянул на затылок Мясника. Правда пришлось для этого попыхтеть да поворочать напрочь задубевшее тело. Ладно хоть Холмов мне помог.

— Это отверстие от пробившего череп дротика, — инспектор, проявив инициативу, как всегда без всякой брезгливости, ощупал края дыры в башке гоблина и даже засунул внутрь мизинец. — Стрелок не стал забирать снаряд. Дротик вынули уже здесь, в участке. И могу биться об заклад, это был снаряд не из армейского дротовика, а из такого же укорота, как мои. Стреляли с небольшого расстояния. Шагов пятнадцать — двадцать, не больше. Если стрелок или же стрелки проявили столь же высокую меткость и сноровку, а у других трупов обнаружатся точно такие же раны, боюсь, мы останемся ни с чем. Вряд ли жертвы успели увидеть тех, кто с ними покончил.

Малоприятная перспектива. После осмотра ещё двух трупов с аналогичными дырками в ушастых головах и с последующим общением с душами этих бандюков я даже серьёзно забеспокоился, что прогноз инспектора сбудется. Обидно будет, окажись, что мы зря морозили носы и уши в этой холодильне.

Повезло, четвёртый труп, лишившись накрывавшей его дерюжки, порадовал меня зияющей дырой в правой глазнице.

— Первый дротик попал в шею. Вот сюда, видите, — Холмов указал мне на ещё одну рану. — Но не убил жертву сразу.

— Значит, у нас появился шанс, — я хорошенько растёр подмёрзшие руки. — Кажется, это тот самый Гвоздь. По физиономии не скажешь, конечно, хоть и видел я его глазами Аляпкина. По мне, так они тут все на одно лицо. Но этот товарищ подлиннее всех остальных будет. А в банде самым рослым как раз Гвоздь и был.

— Как я понял с ваших слов, — и не подумал опровергать мои доводы инспектор, — этот ваш Гвоздь шёл впереди всех остальных. Возможно, раз предыдущие жертвы были убиты выстрелами сзади, они же и загораживали своими телами обзор убийце, мешая тому выстрелить. Возможно так же, что Гвоздь успел заметить неладное и попытаться сбежать, что